— Сам малой, — ответила девушка, чувствуя, как внутри разливается тепло и немножко отпускает горечь. Она давно ничего не ела. В последний раз — в доме матери. На голодный желудок «напиток богов» подействует быстрее.

— Только в этом теле, — развел руками бог-волк. — На самом деле древний и вредный…

В ответ Алина рассмеялась. Древний и вредный, как же…

А как допивали «Драконью пасть» — помнили уже не очень хорошо.

Проснулся демон, когда было уже светло. Удивительно, но он не замерз. Продрав глаза, обнаружил, что спит в обнимку с Алиной… И под боком огромного белого волка. Осторожно выбрался из-под большой волчьей лапы, тихим добрым словом помянув прошедшую ночь. По зову природы пришлось идти быстро, хотя ему хотелось медленно ползти, похмелье — штука тяжелая. Вернувшись, Альтис разжег костер, набрал воды в котелок из ручья, впадавшего в озеро, поставил чай особого состава. Добавив в костер масла, заставил его разгореться жарче. Небо, затянутое серой пеленой, и промозглое утро вызывали желание сунуться в огонь с головой.

Ирхан подошел неслышно и присел с другой стороны костра. Демон ворошил головешки веткой.

— Какого нежитя тебе надо? — тихо спросил он, стараясь не разбудить спящих.

— У тебя зрачок узкий, — чуть помолчав, сказал Ирхан. — И кайма желтая. Со вчерашнего дня не меняется.

Демон взглянул на черного бога пронзительно, будто ловил цель в выемку мушки арбалета. Но тот смотрел открыто. Хотя на его серьезной физиономии и в черных глазах немногое можно было прочесть.

— Я знаю, — медленно произнес Пламенный. — Что-то еще?

— Ничего. — Антрацитовый воин поднялся на ноги и, прежде чем уйти, произнес: — Ты, если что… предупреди.

Альтис удивленно поглядел вслед старому недругу и усмехнулся.

Вскоре мысли о странном утреннем разговоре были забыты. Проснулась Алинка. Она страдала жестоким похмельем, и все внимание Пламенного перешло на богиню Огня. Уже полулежа в его руках и держа кружку с горячим питьем, она слабо произнесла:

— Ал, а правда, что я вчера ходила бить морду Ирхану, подпалила шерсть Ароху и обозвала его мокрой псиной, когда он свалился в озеро?

Демон закашлялся, скрывая смех, а Волк, лежавший без движения, отозвался:

— Ага… я такое тоже помню…

Алина обернулась и поморщилась от головной боли. Зеленые глаза на волчьей морде смеялись.

— Ирхан отделался легким испугом, — доверительно сообщил демон. И шепнул: — А еще мы пели тризну… Сразу обо всех.

Алина съежилась, все вспомнив. Было так больно. И от того яростней, сильней и свободней лилась погребальная песня.

Арох поднялся во весь свой немалый рост, запутался в лапах, упал и обнаружил себя в прежнем облике эльфийского подростка. Горестно взвыл: