Хельг закрыл глаза.

И проснулся.

Свальд тихо (слава Всеотцу!) похрапывал, Рунольв с головой укутался в одеяло, Фридмунд опасно покачивался на краю койки и бормотал что-то о Хрульге, молотке и жестокой кровавой мести. Катайр сидел на кровати, опираясь спиной на стену, и задумчиво разглядывал Хельга. Бархат ночи сделал гальта похожим на нахохлившегося ворона.

— Не спится?

Лис криво усмехнулся:

— Дурацкие сны.

— Ага, — понятливо кивнул Катайр. — Мне тоже… всякая дрянь снится. Будто вокруг туман, ничего не видно, под ногами болото, а еще кто-то кричит.

— Кричит?

— Ага, кричит. Меня зовет. — Парень поморщился. — В общем, бредятина. А тебе что снилось?

— Ну, тоже ерунда. — Рассказать правду? Конечно нет. Катайр — парень славный, но мало ли что он душеведам разболтать может. Причем сам не замечая, как из него вытягивают сведения. — Будто идет война с Ойкуменой, мою «валькирию» подбили на Кесалийской дуге и я пробираюсь сквозь вражеские заслоны к нашим частям.

«Птенцы» как раз проходили войну Мидгарда и Континента. Ингиред довольно детально описывал бои войск Архипелага с ойкуменовскими армиями, заставляя курсантов запоминать каждую мелочь. Катайр должен был решить, что одногруппник оказался под впечатлением рассказов наставника.

По крайней мере, Лис на это надеялся.

— Восприимчивый ты, — пробормотал гальт. — Хотя все равно лучше, чем моя бредятина. — Он устало потер лоб.

— Катайр, из-за тебя падет Мидгард, — пробормотал во сне Фридмунд. — Ты не можешь запомнить различие между сцеплением-А у «Молнии» и сцеплением-А у «Молота». А ведь это так важно, на этом стоит мощь конунгата…

Катайр вздохнул и бросил подушку в рыжего. Фридмунд мгновенно проснулся и недоуменно посмотрел на товарищей.

— Что, напарничек, не спится? — ехидно поинтересовался Круанарх.

— А?

— Тебе что снится?

— Тебе зачем?

— Да вот важно знать, что напарника тревожит. Мы ведь теперь друг другу как муж и жена — должны поддерживать и оберегать. — Мрачное лицо Катайра выражало совершенно противоположное смыслу, который он вкладывал в слова. Такое лицо могло быть у мужа, собирающегося задушить жену и скрыться от правосудия с молоденькой любовницей.