– Действуем. Вертолет подогнать на вершину сопки, к АСН. Михаил, покажи дорогу пилоту.

Миновав шоссе, они остановились. Ивлев выслушал по рации информацию о перемещениях «призраков», подумал и, вернувшись на асфальт, повернул в сторону терриконов, к огороженной проволокой зоне.

Пошел мелкий дождь. Предусмотрительная Анна набросила на плечи прозрачную накидку и превратилась в свете фонарей в елочную игрушку. Куртка Березина быстро намокла и потяжелела, но снимать ее он не стал: дождь был холодным.

У закрытых ворот зоны остановились, на проволочной их сетке висел «кирпич» и белый прямоугольник с надписью: «Запретная зона! Не входить. Не въезжать». За воротами стояла полосатая будочка, по всей видимости пустая. Но в свете фонаря Березин заметил у будочки черный столбик, отбросивший странный блик, и догадался, что вдоль проволочной ограды зоны проведена охранная лазерно-фотоэлементная линия. Прогресс, ничего не скажешь! Что же здесь так строго охраняется?

– Что там у них? – угрюмо поинтересовался Гаршин, обшарив шпагой света ближайшие заросли и будочку.

– А Бог их знает! – отозвался Ивлев. – Зациклились на секретности. Может быть, прячут что-то... от общественности.

Фырча мотором, в полсотне метров от них на шоссе тяжело сел вертолет. Через минуту подошел Рудаков с готовой к съемке кинокамерой. Березин улыбнулся – невозможно было представить Михаила без камеры или хотя бы без фотоаппарата.

Ивлев установил цилиндр генератора на попа, подключил к нему излучатель – все очень быстро, даже, как бы это сказать, нервно, что было далеко не в его характере. Анна поглядывала на него с какой-то настороженностью и держалась в стороне. Рудаков безмолвно помогал. Березин взялся было за рупор искателя, но Ивлев отобрал, пощелкал переключателями и отдал Анне.

Гаршин куда-то запропал, у Березина голова пошла кругом от непонятной лихорадочной поспешности Ивлева, от общей атмосферы ожидания чего-то удивительного, если не страшного.

– Владислав, – позвал Ивлев, перекрывая кряхтенье вертолетного двигателя.

Гаршин отозвался откуда-то из-за кустов, сообщив, что стоит под деревом, где вполне сухо. Анна пошла на его дрожащий голос, исчезла в темноте. Ивлев глянул ей в спину, сухие губы его тронула странная усмешка.

– С соседней сопки обзор был бы лучше, – сказал вдруг Рудаков, отвечая, очевидно, собственным мыслям.

С четверть часа они просто всматривались в небо, прислушиваясь к отрывистым переговорам Ивлева по рации. А потом Рудаков почему-то шепотом произнес:

– Есть сигнал!

Ивлев метнулся к нему, загородил свет фонаря спиной.