Ее не было дома, она не появлялась на работе, в командировку ее тоже не посылали, и никто не знал, в том числе и подруги, где она может находиться. Лапарра же по-прежнему не желал обсуждать исчезновение внучки с Кузьмой, и отправлялся тот в экспедицию с тяжелой душой и дурными предчувствиями. Лишь обещание отца найти Катю слегка повысило тонус младшего Ромашина, и устраивался он в кокон-рубке «крота» уже с надеждой вскоре услышать голос любимой женщины.

Рубка занимала второй сверху — от купола линзы аппарата — отсек и могла катапультироваться в случае непредвиденных обстоятельств, грозящих гибелью экипажу. Она имела собственные контуры защиты. Правда, ее энергозапасы были незначительны, и продержаться в условиях непрекращающегося термоядерного взрыва, каким являлось Солнце, она могла не более двух часов. Впрочем, команда «подсолнцехода» не рассчитывала спасаться таким образом, надеясь на проверенную в ходе испытаний аппарата линию метро. И все же опасения и страхи имели место быть.

Во всяком случае, у Кузьмы сперло дыхание и сердце ухнуло в пятки, когда он разместился рядом с Хасидом в ложемент-органелле единого кокона, и квазиживые лепестки органеллы накрыли его полупрозрачной тугой мембраной.

«Крот» еще находился в ангаре спейсера «Крузерштерн», который двигался в короне Солнца на расстоянии миллиона километров от его поверхности. Процедура старта экспедиции выглядела так.

Спейсер начинал разгон, нырял в тоннель ТФ-режима, пронизывая хромосферу, выходил в сотне километров от фотосферы, в так называемом обращающемся слое, и выстреливал «крота». Дальше «подсолнцеход» должен был двигаться самостоятельно.

Он пересекал нижнюю часть обращающегося слоя, состоящего из раскаленных до температуры в четыре с половиной тысячи градусов газов множества химических элементов от лития до железа, и со скоростью около двух километров в секунду врезался в фотосферу, включая аннигиляционный бур. С такой скоростью он должен был пересечь всю фотосферу и слой верхней конвекционной зоны толщиной около сорока тысяч километров, называемый «слоем кудрявой фрагментации». По мере роста давления и плотности плазмы скорость аппарата должна была падать, и оставшуюся до ядра часть пути он должен был преодолевать со средней скоростью в один километр в секунду.

Все это Кузьма знал, цифры его не пугали и не впечатляли, но замысел экспедиции был грандиозен, от него невольно захватывало дух: никто никогда не пытался пронзить Солнце, пройти его насквозь! — и воображение рисовало жуткие картины гибели «крота» в раскаленной бездне.