В январе Валера и Сергей перебрались спать в столовую, Максим с сестрой перешли в спальню к родителям. Девушкам с третьего этажа пришлось теперь ночевать в наблюдательной комнате, так как для уменьшения потерь тепла мы его заблокировали. На первом и втором этажах нам удавалось поддерживать температуру в двадцать градусов. Самая низкая температура в этом году была девятого февраля – сто семнадцать градусов ниже нуля.

Стодесятиградусный холод держался с конца января и практически весь февраль, теплеть начало только в марте. Я с большой тревогой наблюдал, как расходуется топливо, теперь мне казалось, что при таких темпах расхода уже бессмысленно говорить о двух годах, хорошо, если протянем до начала следующей зимы. Так что, несмотря на желание сэкономить бензин, летом придётся возить уголь. И обязательно надо провести разведку вдоль Симферопольского шоссе – проехаться по заправкам, может, где-нибудь ещё остались запасы бензина. Также я думал, что надо поискать в Серпухове, на предприятиях или в магазинах, отбойные молотки, так как уголь наверняка смёрзся, и его придётся долбить. В общем, работа летом предстояла серьёзная и тяжёлая.

До апреля мы практически не выходили на улицу, только дежурные, надев «термокостюмы» и шлемы, чтобы не отморозить лёгкие, выносили отходы и заносили топливо. Я опасался, что земля промёрзнет так, что скважина перестанет действовать, но она была такой глубины, что вода подавалась бесперебойно. Подача подогретого и увлажнённого воздуха работала тоже без всяких срывов, даже в самый холод этот воздух был слегка тёплый.

Обстановка в коллективе была нормальная, после начала занятий всякие скандалы прекратились – фракции распались, и мы опять стали одним коллективом. Самые буйные успокоились, теперь у них были другие интересы. Катя ходила, одетая в строгий наряд, деловая и озабоченная проблемами своих слушателей; она уже больше не шушукалась по углам со своими, так сказать, сторонниками. С Володей теперь у неё были отношения как с коллегой-преподавателем. Ну а Таня, та вообще в корне изменилась – вместо задёрганной злобной мегеры вдруг возникла, смешливая, ласковая девчонка.

Казалось, теперь можно было успокоиться и все силы отдать на подготовку к предстоящим экспедициям в большой мир. Но не тут-то было – пришлось опять заниматься нашими взаимоотношениями и воспитательной работой. В этот раз учудили наши «бульбаши» – Серёга и Валера (который и являлся мозговым центром этого предприятия). Они как истинные белорусские партизаны-подпольщики сумели осуществить дерзкую секретную операцию. Никому не ведомыми путями мужики начали гнать самогон. Как они, в наших-то условиях, где практически каждый был на виду, умудрились в подвале из гнилой картошки изготавливать брагу, а в сенях ночью перегонять её в самогон, уму непостижимо. А вот спалились бедолаги ни на чём – так как мы ввели сухой закон, обоняние на присутствие в воздухе паров спирта у всех было, как у ищеек. Многие обратили внимание, что от «бульбашей» как будто изредка начало перегаром попахивать. Даже дознание учинили – не подобрали ли они ключи к бане, где хранились запасы спиртного. Но экспертиза показала, что все запасы целы, и пробки у бутылок не были проткнуты шприцами, чтобы незаметно отсосать содержимое. Сами подозреваемые отметали все подозрения в тайном употреблении водки. Сергей, с улыбкой до ушей, утверждал: