– Да ладно, Володь, зверствовать! Даже самые голодные свиньи не будут жрать ту гниль, из которой ребята умудрились изготавливать самогон. Вон, глянь, какая гадость плавает в этих банках! Скажи уж лучше, что тебя жаба мучит, как этот великолепный продукт прошёл мимо твоего реестра, и ты не смог принять участия в его распределении.

У Володи от возмущения начали подёргиваться губы, лицо раскраснелось – вот-вот кинется в бой мужик. Я поспешил примиряюще воскликнуть:

– Да ладно, Вовка, не обижайся ты, но со стороны всё выглядит именно так, любой скажет. А насчёт воздействия на этих паршивцев, ты абсолютно прав – меры принять нужно. Но только не такие, уж совсем драконовские, с лишением пайка, а морального плана. Проведём с мужиками беседу, хорошо пристыдим охламонов и заставим публично покаяться. И с Сашей поговорю, чтобы он Серёге раза в два спортивные нагрузки увеличил, а то у того, видно, больно много сил остаётся, чтобы ещё ханку жрать. Ишь, гадёныши, что выдумали – видите ли, сердце у них побаливает. А ты, молодец, – таких конспираторов разоблачил, кто бы ещё их так быстро вычислил, этих хитроумных жучил.

Затем мы с Володей договорились, как будем проводить судилище над нарушителями правил коммуны. Решили, что он будет играть роль «злого полицейского», а я – «доброго». После этого, забрав обнаруженные улики, мы направились в столовую – кликать, так сказать, вече. Конечно, это общее собрание на товарищеский суд походило мало, скорее, на представление в шапито – смеху было предостаточно – я сам чуть сдерживался, чтобы не расхохотаться, выслушивая объяснения Сергея, как он докатился до такой жизни. Очень повеселило всех выступление Флюра, да и речь Игоря о вреде пьянства, «тем более в одиночку, тем более тайком, закрывшись в своей конуре», не оставило народ равнодушным. Закончилось это судилище обильным чаепитием, а в наказание виновники нарушения режима были вынуждены выдуть по целому самовару чая. И всё это под нудные наставления Игоря, что только так и можно вывести токсины, которые накопил их организм во время длительного потребления подобной мерзости.

После этого случая ничего экстраординарного в нашей жизни не происходило. Жили как в доме отдыха – спокойно и размеренно, ожидая наступления того времени, когда можно будет покидать стены нашей крепости. В апреле наконец потеплело, температура начала подниматься выше минус сорока градусов, и мы уже стали выходить в рукотворные пещеры, где, естественно, занялись, в первую очередь, хозяйственными работами. Тогда же начали отогревать канализационный сток. И все были ужасно рады, когда в конце апреля его всё-таки отогрели – теперь снова мы могли пользоваться душем и туалетом. В начале апреля переселенцы вернулись в свои ранее покинутые из-за сильных морозов комнаты. А в мае мы наконец прекратили топить все печи – электрическое отопление опять начало справляться с поддержанием комфортной температуры.