Новый год встречали опять под ёлкой. Тридцатого декабря Саша, несмотря на жуткий холод, надев «термокостюм», в шлеме с подогревом поступающего воздуха, сходил на лыжах в лес и привёз шикарную ёлку, не хуже чем в прошлом году. Правда, наряжать её пришлось очень аккуратно – от малейшего давления иголки начинали осыпаться. Чувствовалось, что дерево уже полностью мёртвое, промёрзло насквозь и уже вряд ли когда-нибудь оживёт. После празднования Нового года ёлка быстро порыжела и полностью осыпалась, но на сам праздник смотрелась неплохо.

Мы тоже «смотрелись неплохо», можно сказать, шикарно – все помылись и надели праздничные наряды; женщины наши и сами были похожи на новогодние ёлки – эффектно разукрашенные, во всём блестящем. Ещё я заметил, что моя дочка Вика слегка пополнела, у неё появился животик. «Ничего себе, – подумал я, – наверно, скоро я стану дедом», – и начал приставать с этим вопросом к жене, та только хихикала и отмахивалась в ответ:

– Не суетись! Придет время, всё узнаешь, а сейчас не надо ничего выспрашивать, сглазишь ещё.

Я, конечно, не стал суетиться, решил сдерживать себя, но подумал, что теперь Вику перегружать работой ни в коем случае нельзя, и ещё – надо для неё установить особый режим питания.

Новый год справили весело, никто не плакался, страдая об ушедших, благополучных временах, все прониклись фатализмом и ощущением того, что надо жить сегодняшним днём и радоваться каждому мгновению. Мы опять установили дежурства по выносу отходов, так как наш канализационный сток снова замёрз в ноябре, когда температура подошла к отметке минус семьдесят градусов.

Наученные горьким опытом, по совету Володи, мы поставили на конечном отрезке трубы обогреватель, для чего к детскому радиоуправляемому автомобилю Никиты закрепили небольшой нагреватель. Эта дистанционно управляемая машинка, таща за собой нагреватель и электрический провод, уползла в канализационную трубу. Потом она провалилась в центральный канализационный коллектор. Володя специально рассчитал это расстояние, чтобы, когда игрушка упадёт, нагреватель остался почти у конца нашей трубы. Дальнейшая жизнь показала верность расчётов, всё-таки наш сток работал до температуры в минус шестьдесят семь градусов, но потом, наверное, мощности нагревателя не хватило, и сток окончательно замёрз.

Печку мы начали топить в октябре и теперь загружали её торфяными брикетами по полной программе. Для поддержания нормальной температуры в спальне у ребят, на первом этаже, пришлось затопить и вторую печь. В январе морозы достигали уже ста десяти градусов, так что пришлось топить и печь, работающую на дизельном топливе. Большую печку перевели опять на отопление углём; он давал больше жара, чем торфяные брикеты.