В её голосе было столько ненависти и злобы, что я не выдержала и снова заплакала, за что получила ещё один удар по щеке. Потом меня пинками заставили двигаться вглубь коридора, по обеим сторонам находились спальни и другие помещения этого центра содержания детей.

Сначала тут жили дети, эвакуированные из ростовского интерната и дома малютки, а затем сюда начали помещать детей врагов народа, да и просто тех, у кого родители умерли от болезней или погибли. В нашей спальне сначала было тридцать девочек моего возраста, и никто из них не верил, что я жила на элитном уровне и что мой папа распоряжался всеми продуктами шахты. Первые несколько месяцев они издевались и били меня, но потом как-то я сдружилась с несколькими девочками, особенно со Светой, и вместе с ними мы смогли дать отпор детдомовским заводилам. Тем более что детдомовские были все истощённые, часто болели и умирали. Места у нас быстро освобождались, через год нас объединили с девочками из соседней спальни, и опять все кровати были заняты.

Примерно через полгода после этого у нас в приюте произошли большие изменения. Всех мальчиков и самых некрасивых, уродливых девочек куда-то перевели. Оставшиеся надзирательницы говорили, что организован новый «мясной» корпус. И если кто будет себя плохо вести, окажется тоже там, а это прямая дорога под нож мясника. Все уже знали, что из самых непослушных и буйных в мясном цехе готовят фарш на котлеты. После этих изменений у нас в приюте начались совсем чёрные времена: за малейшую провинность секли кнутом, кормили варевом из зерна и кукурузы, вывезенных с элеваторов. Нас объявили школой куртизанок. После этого появились три новых надзирателя – мужчины. Старые надзирательницы называли их евнухами.

Было объявлено, что каждая воспитанница при достижении шестнадцати лет, если не будет продана или передана элите, направится в бордель для быков. Также было начато наше обучение; до этого никаких занятий не было, просто заставляли делать всякую мелкую и грязную работу. Обычно обучение вели новые надзиратели, они буквально издевались над девочками. Например, один из них, по прозвищу Шакал, забил насмерть Таню – мою подружку. Она всего лишь плохо выполнила одно из практических заданий – минет называется. Что-то сделала не так – надзиратель озверел и стал её бить деревянным кием. Обычно всегда наказывали плёткой, но в этот раз Шакал пришёл на занятие после игры на бильярде и принёс кий с собой.

В последние два года кормить нас стали немного лучше, даже иногда давали котлеты. Кроме этого, два раза в месяц устраивали бани. А тех, которых готовили на продажу, котлетами кормили два раза в неделю и почти ежедневно давали зелёный лук или петрушку, перед самой продажей им выдавали новую одежду и бельё.