– Через двадцать две минуты тридцать секунд – стоп!

Жуков передал эти слова лодкам, следовавшим за ним. В томительном ожидании прошло двадцать одна минута. Жуков перевел телеграф на самый малый и сообщил про это по УКВ на остальные лодки.

– Самый малый! – подтвердил Василий Уткин.

– Наконец-то! – сказал второй Виктор Котельников. Тут же выскочил на связь Иван Колышкин, пытаясь в чем-то упрекнуть Жукова. Тот передал: «Один, один, один!» (Соблюдать радиомолчание). В эфире стало тихо.

– Земля! – послышался голос Ерохина. – Шесть кабельтовых по носу!

Звякнул телеграф на самый малый назад.

– Боцман! Изготовиться к якорной стоянке на перископной!

Алексеев с краснофлотцами побежал на бак. Через две минуты он поднял руку: Готово!

– К погружению! Перископная!

Лодка ушла с поверхности, затем отдала якорь. Где-то вдалеке те же маневры выполнили еще две лодки. Связались по звукопроводке, уточнили местоположение. Якорная стоянка была в двух милях от устья реки Михамнельве. Оставалось около 8 часов до прохода КОН-38. Жуков напомнил о приливах и пошел в каюту. Сон был тревожный, несколько раз снился «командир», но он говорил о крупных кораблях немцев, а Владимир не мог переключиться от исполнения этой задачи. Все-таки впервые командует соединением. В два часа вылез на связь Колышкин и запросил:

– Почему стоим? Нам же в Хаммерфест и в Альтен-фьорд?

– Отдыхаем, Иван Александрович. Переход был тяжелый.

– Ну, есть такое дело! Три раза опреснитель отказывал. Штормит.

– В таких условиях лезть в Альтен-фьорд себе дороже. Отдохнем, исправим выявленные неисправности и начнем.

– Ну-ну!

Опять тишина, Владимир даже задремал.

Вновь Колышкин:

– Акустик доложил, что слышит шум конвоя. Шесть быстроходных и два транспорта. Есть вероятность, что семь быстроходных. Один транспорт, точно!

– Тишину соблюдайте, пожалуйста. Слышим мы, слышим.

– Вижу конвой! – через три часа сказал Уткин. – Впереди транспорт-десятка, потом шесть шнелльботов, или меньше, затем громадина, тысяч на двадцать. Вокруг бегают два эскаэма.