Ясон встал и осторожно выглянул наружу. Порыв холодного ветра заставил его прослезиться. Высокие снежные облака плыли в бледной голубизне неба, тени стали длиннее.

— Пей,— сказал Орайел, протягивая ему кожаную бутылку с ачадом.— Ты мой гость и должен пить.

Тишину прерывал лишь скрип песка, которым старуха терла котел. Ученик опустил подбородок на грудь и, казалось, заснул.

— Я никогда не отказываюсь от выпивки,— Ясон взял бутыль.

Поднося ее к губам, он поймал быстрый взгляд старухи, которая поспешно вновь нагнулась к своей работе. За спиной послышался слабый шорох.

Ясон отпрыгнул, бросив бутылку; в тот же миг, задев ухо, по его плечу ударила дубинка. Ясон не глядя выбросил вперед ногу и попал в живот ученика сказителя. Тот согнулся и выронил острый железный прут.

Орайел, который больше не выглядел пьяным, вытащил из-под шкур длинный двуручный меч. Хотя удар дубинки лишь скользнул по плечу, правая рука Ясона онемела, однако левая была в порядке. Он уверенно ускользнул от меча и, схватив старика за горло, указательным и большим пальцами прижал ему сонную артерию. Сказитель судорожно глотнул и свалился без сознания.

Тем временем старуха извлекла откуда-то длинный пилообразный кинжал — камач певца-сказителя оказался настоящим складом оружия — и попыталась напасть на Ясона. Бросив старика, он перехватил кисть старухи так, что оружие выпало из ее руки.

Все это заняло не более десяти секунд. Орайел и его подмастерье беспорядочной кучей валялись друг на друге, а старуха подвывала у костра, растирая запястье.

— Спасибо за гостеприимство,— сказал Ясон, кутаясь в шкуры и стараясь вернуть к жизни онемевшую руку. Когда, наконец, он смог двигать пальцами, то связал старуху, заткнул ей рот кляпом, а потом проделал то же самое и с остальными. Глаза Орайела открылись, в них горела лютая ненависть.

— Что посеял, то и пожнешь,— сказал ему Ясон, выбирая шкуры.— Это тоже можешь запомнить. Я думал, ты хочешь получить знания и рассчитаться той же монетой. Но ты оказался жадноват. Я знаю, ты и теперь сожалеешь, разрешая мне взять несколько побитых молью шкур, эту грязную меховую шапку, которая знавала лучшие дни, и кое-что из оружия.

Орайел что-то прорычал; вокруг кляпа, торчащего изо рта, выступила пена.

— Каков слог! — заметил Ясон.

Он надвинул шапку на глаза, подобрал дубинку, обернув ее кожей.

— Ни у тебя, ни у твоей девицы не достанет зубов, а вот твой помощник справится. Он сможет разжевать кляп, а потом перегрызть веревку у тебя на запястьях. Но я тем временем буду уже далеко. Скажи спасибо, что я не похож на вас, иначе всех вас уже не было бы в живых.— Он глотнул ачада и повесил кожаную бутылку через плечо.— Это я возьму на дорожку.