По этим простым словам Ясон мог представить себе напряжение битвы и упорство сопротивления. Должно быть, это было ужасно.

— Идем в катер,— сказала она, положив его руку себе на плечо, чтобы принять на себя часть его веса. Он не возражал.— Понимаешь, они собрались со всех сторон, и к ним все время подходило подкрепление. Они очень хорошие бойцы, никогда не ждут и не просят пощады. Керк скоро понял, что конца этой битве не видно и что мы ничем не сможем помочь тебе, оставаясь здесь. Даже если тебе удастся сбежать — а Керк был уверен, что ты сбежишь, если только останешься жив,— ты не сможешь пробиться к кораблю. Поэтому под прикрытием своих контратак мы разместили здесь множество фотореле и микрофонов, а также полевых мин и управляемых на расстоянии газовых бомб. После этого корабль взлетел, и потом мы приземлились в глухом горном районе на севере. Я вылетела на катере в предгорье и там ждала. Явилась к тебе ток быстро, как только смогла. Давай сюда, в кабину!

Ты явилась в самый раз... Спасибо. Я могу взобраться сам.— Он делал вид, что взбирается по трапу, хотя на самом деле его почти несла сильная рука Меты.

Забравшись в люк, Ясон рухнул в противоперегрузочное кресло помощника пилота. Как только Мета закрыла люк, ее напряжение спало, а пистолет улегся в кобуру. Она быстро подошла и, наклонившись, заглянула Ясону в лицо.

— Убери эту грязь,— сказала она, отбросив на пол меховую шапку. Пальцы ее побежали по его волосам и слегка дотронулись до кровоподтеков и обмороженных мест на лице.— Я думала, что ты мертв, Ясон. Боялась, что больше не увижу тебя.

— И это тебя беспокоило?

Он страшно устал, силы его были на пределе. Волны тьмы угрожали сомкнуться над ним. Он отгонял их усилием воли, чувствуя, что сейчас ближе к Мете, чем когда-либо.

— Да, это беспокоило меня, даже не знаю почему.

И забыв о разбитых и потрескавшихся губах Ясона, она вдруг крепко поцеловала его.

— Возможно, просто ты знала меня как мужчину,— сказал он с напускной небрежностью.

— Нет, не потому. У меня были мужчины и до тебя.

Ну спасибо, подумал он.

— У меня двое детей. Мне двадцать три года. Пилотируя наш корабль, я побывала на многих планетах. Я считала, что знаю все, что мне следует знать, но теперь так не думаю. Когда тот человек, Майка Саймон, похитил тебя, я поняла, что плохо знаю себя. Я должна была отыскать тебя. Это не пиррянское чувство. Мы привыкли всегда в первую очередь думать о городе, а не заботиться о людях. Теперь у меня все смешалось. Я не больна?

— Нет,— сказал он, отгоняя угрозу всеобъемлющей тьмы.— Совсем наоборот.— Он прижал свои избитые испачканные пальцы к ее руке.— Полагаю, ты сейчас здоровее, чем любой из тех счастливых нажимателей курков, среди которых ты росла.