— Но я и не подозревал, что так люблю ее,— медленно почти шепотом, как бы самому себе, сказал он с сожалением.— Я никогда не говорил ей об этом. Никогда не позволял себе... выражать восхищение ею. Но с тех пор, как я очутился здесь, многое стало ясным.

— Как она выглядела?— спросила Кайла, положив голову на его плечо.

— Высокая, волосы светло-белые,— он улыбнулся в темноте:— Глаза у нее были невероятно голубые. Она самая красивая женщина во всем Открытом Космосе. В ее манерах несколько тяжеловесный юмор, граничащий с цинизмом, которого я не понимал. Она умная, более жестокая, чем я. А когда она шутит, в глазах загорается дьявольский огонь.

Он покачал головой:

— Ох, Кайла, сколько бы я мог сделать для нее!

Он приобнял ее, прижимая к себе, ощущая тепло ее тела.

— Таф, ты опять спас мне жизнь — или пытался. Зачем?

— Справедливость,— шепнул он, думая о Кори.— Маленькая частица справедливости и, может быть, возмездия. Но лучше всего подойдет искупление.

— Искупление чего?

— Я не... — Стаффа оборвал себя на полуслове. «Нет, не здесь и не сейчас. Не в последние часы жизни. Она нуждается в покое». Помедлив, он заговорил снова:— В течение своей жизни солдата я был ответственным за все те низости и подлости, которые совершал,— и только недавно я стал понимать. Исповедь нужна тем, кто грешил,— он безучастно уставился в темноту,— Кори был прав. Я должен платитъ за все. На мою долю выпал большой долг. Ты удивлялась моим ночным кошмарам? На моих руках столько крови... в моем сознаний я был воплощением зла, монстром, Божьим орудием несправедливости. «И Претора!»

Он прикрыл глаза, и перед ним воскресли образы прошлого, возникшие из самых глубин его памяти,— искалеченные люди, раненые и умирающие. Их ужас просачивался сквозь окружающую черноту. И среди них Стаффа видел самого себя, закованного в ошейник, его грузили в транспорт, чтоб отправить сюда и продать в рабство, чтобы он никогда не увидел свою жену и сына, чтобы жизнь его превратилась в сплошную боль.

Он почувствовал, как она пожала плечами:

— Никто не может брать на себя ответственность за все страдания и несчастья. Это дело Бога. Мы перекладываем вину на него, пока живем. Существование наше коротко и далеко не сладкое. Правителям надоедает одно и то же, и они ищут что-то новенькое — и это часто приводит их к диким безумствам, в которых они находят удовлетворение. Мы с моим мужем боролись с этим, когда правили на Майке. Мы наслаждались короткими мгновениями знаний и искусства и нашей свободой, пока Звездный Палач и император не потопши все в крови.