— Он психически нездоров,— не колеблясь, заявил Стаффа.— Если ему в самом деле нравится калечить себя, то его психика расстроена.

— Этически он прав или виноват? — настаивала Кайла.— Это ведь плоть, его собственные удары, которые заставляют страдать. Разве ты не видишь разницы? Как ты можешь называть его больным?

Стаффа потянулся. Сколько времени он томится в этой серой жестяной коробке? Он потерял ощущение времени. Сюда, так глубоко в трюм, не проникало ни одного звука. А в их добровольной тюрьме не были ничего, кроме энергетических батарей, генератора, оксигенатора и этих бесконечных споров с Кайлой. Реальность приостановилась, застыла.

— Он не прав. Неэтичен,— согласился Стаффа.— Причина в том, что он изменяет реальность, заставляя Разум Бога наказывать его своими руками, и происходит это из-за искажения его восприятия. Для того, чтобы увеличить желанный дискомфорт, он безусловно по собственной воле должен сделать выбор между своим «Я» и природой Вселенной. И сделав это, он усиливает дезинформацию, вместо того, чтобы искать знания.

— Замечательно,— сказала Кайла, ее голос зазвенел серебром от гордости.— А что ты скажешь о человеке, который избивает своего подчиненного? Этично?

— Неэтично,— ответил Стаффа, откинувшись к стенке.— Такой человек, добродетельно разделяющий Разум Бога, точно так же причиняет страдания, как и мазохист. В конце концов, даже если он действует по невежеству, его восприятие нанесет вред Разуму Бога и ему самому.

— Верно,— Кайла поджала губы.— Ты рассказывал о своей жизни и до Микле на, до того, как Претор поведал тебе о жене и сыне. Когда он снял с тебя вымышленную поверхность твоей личности, ты осознал многое, Стаффа. Ты теперь понимаешь?

Он поднял плечи, разглядывая свои обтянутые серым колени, и не ответил.

— Претор добил тебя серией предположений, вокруг которых ты построил целую эпистемологию. Однажды разорванная искусственная личность позволила тебе выглянуть и обнаружить, что тобой руководит система понятий, такая же ненастоящая, как и твоя личность. Тебе удалось выяснить — как ты узнал то, что знаешь. Ты понимаешь, что в нашей особой культуре есть такая же фальшивая система — очень удобная своей односторонностью. Сезза II и Тибальт, Седьмой император, держатся на таком треснувшем фундаменте понимания. Мы зайдем очень далеко, если начнем воспринимать односторонность как истинную природу вещей — так, как делал ты до Миклена. И именно это позволило тебе командовать, принимать решения, ведущие к уничтожению целых миров.

Он глубоко вздохнул и кивнул: