Смутный свет зажегся в этих невероятных глазах:

— Добро пожаловать в мою каюту. Это мой командный пункт. У нас был прекрасный штаб, но ваш флот разбомбил его. Пришлось подыскивать что-то другое. Так что удобств особых нет. Прошу извинить.

Айли легко опустилась на пластиковую скамью, Синклер сел напротив. Вскоре раздался топот кованых ботинок по стальному полу коридора — рысью примчался Мхитшул, неся две чаши со стассой. Он протянул одну Айли, окинув ее злобным взглядом, и бережно поставил вторую перед Синклером на шаткий откидной столик.

«Если бы у Мхитшула был хвост, он бы непременно завилял им!» Айли из кармана достала монитор-анализатор и опустила его в стассу. Взглянув на датчик, успокоилась,— анализатор подтверждал, что напиток абсолютно безвреден.

Удивление в глазах Фиета смешалось с болью.

— Может, Мхитшул и не любит вас, министр, но он никогда бы не позволил себе отравить вас. Это недопустимо среди наших людей.

При слове «отравить» Мхитшул застыл, лицо его побледнело. Он смотрел на Айли так, будто перед ним не изящная молодая женщина, а страшная цитеанская кобра. Айли легко пожала плечами, усмехнувшись про себя: «Что требовать от них, этих неотесанных мятежников, они совершенно не искушены в дворцовых интригах».

— Вы находитесь в полной безопасности,— продолжал Синклер.— Даю вам слово. И не только здесь—вы можете свободно путешествовать по всей Тарге. И если вам что-нибудь потребуется, немедленно свяжитесь со мной.— Он повернулся к Мхитшулу:—Проследи за этим.

— Хорошо, сэр. Я прослежу за этим,— деревянным голосом повторил Мхитшул.— Когда министр покинет нас.

— Нет, сделай это сейчас, пожалуйста.

По вытянувшемуся лицу Мхитшула было видно, что он скорее согласился бы прыгнуть с высокой башни, чем выполнить этот приказ, но все-таки промолчал, повернулся и, не сказав ни слова, вышел, топоча коваными башмаками по стальному полу так, словно пытался его сокрушить.

— Я приму ваше предложение, но с небольшой оговоркой,— медленно заговорила Айли.— Я не могу благодарить ваших людей за то, что они не способны скрыть свою враждебность,— она подняла чашу со стассой и отпила глоток.

Взгляд его стал рассеянным.

— Мы решили труднейшую задачу. Нас предавали... наши друзья и любимые гибли без всякого повода, став неповинными жертвами политических амбиций и бредовой заносчивости далекой столицы. И вы можете обвинять их за эту враждебность? Они выжили, министр Такка, несмотря ни на что.

— Я поняла.

— Искренне надеюсь, что да. Хотя еще вчера едва ли можно было представить, чтобы министр внутренней безопасности распивала с... мятежником... стассу. И если бы не чрезвычайные обстоятельства,...