— Тебе не нравится религиозная концепция мира,— пробормотал Стаффа, обратив внимание, что материал, из которого сделан шлем, совершенно ему незнаком.— Почему ты боишься понятия о Боге? Какая тебе разница?

Он рассматривал отсвечивающую радужными бликами металлическую поверхность машины, возвышающейся перед ним. Было совершенно очевидно, что это создание нечеловеческих рук.

— Кто ты? — поразился Стаффа, продолжая пальцами гладить поверхность шлема, ощущая ими зондирующее энергетическое поле.

Неожиданно он получил странный ответ — или вопрос?

Подняв шлем над головой, Стаффа почувствовал, что его черен пронзили жуткие покалывания, показалось, что волосы на голове мгновенно встали дыбом. Выпрямив руки, он поднял шлем еще выше, чувствуя исходящие от него импульсы энергии.

— Кто ты? — снова спросил Стаффа, рассматривая полость шлема.— Какие у тебя цели?

Щекочущие пальцы вмешались в его мысли, тщетно пытаясь овладеть ими.

— Очень интересно,— шепнул Стаффа.— Я должен тебя опасаться, но я не опасаюсь. Мы братья с тобой, ты и я. Созданные вещи. Может, у нас только цели разнятся.— Он медленно опускал шлем, в его мозгу росло напряжение, теплое, обволакивающее.

— Стаффа!

Он будто издалека услышал предостережение и как-то отстраненно увидел ее, в коричневой робе, бежавшей к нему. Кайла подскочила и, вырвав шлем из его рук, положила золотистую сферу на место и уставилась на него глазами, полными ужаса. Ее грудь тяжело вздымалась и опадала — было очевидно, что она не на шутку взволнована. Она покачала головой.

— Ты соображаешь, что ты делаешь? — спросила Кайла, хватая его за плечи и тряся изо всех сил.— Будь ты проклят! Не хватало только, чтобы и тебя вывела из строя эта... эта...

Он успокаивающе поднял руку, обнял ее и повернул лицом к машине:

— Она не может вывести меня из строя. Я могу... чувствовать ее.

Кайла вырвалась и прошипела:

— Ну, конечно, ты можешь! Дурак! Это — шлем для мысленной связи. Машина вторгнется в твой разум и захватит его. Только Бруен был достаточно сильным, чтобы сопротивляться ей, он мог блокировать свой ум, мог сохранять свою личность! Остальные... они...— ее затрясло, она посмотрела вдаль, нервно потирая ладони.

Стаффа мягко сказал:

— Продолжай! Остальные?

Кайла с ненавистью смотрела на Мэг Комм:

— Когда машина вернулась к жизни, она подчинила себе всех Седди. Они сделались орудиями машины... и Бруена,— он тогда был Посвященным. И они наблюдали, как меняются Седди, становятся в их игре пешками. Старые магистры, потеряли чувство личности, утратили способность думать. На любой вопрос они отвечали мантрами машины. Вся политика, которую они проводили на самом деде, была политикой машины.