— И у нас впереди целая ночь,— он указал на разостланный ковер.

Продолжая улыбаться, излучая тепло глазами, она легла на спину, раскинув ноги. Тибальт поставил стакан и прилег рядом. Ее пальцы скользили по его спине, слегка царапая ноготками, что приводило его в дрожь.

— Позволь мне тебе кое-что показать,— шепнула она соблазнительно.— Ложись рядом, сюда. Не бойся. Ты все-таки контролируешь ошейник,— она встала на колени, прижавшись к нему всем телом. Тибальт с трепетом выполнил ее приказ, сердце его бешено скакало:

— Ты такая потрясающая, Арта Фера.

Тайная улыбка мелькнула на ее губах. Он включил ошейник, когда она поднялась выше. Но неожиданный удар отбросил его, и он покатился по толстому ковру. Она настигла его и надавила коленом на грудь так, что затрещали ребра. Рот Тибальта приоткрылся в беззвучном крике, раскинутые руки бессильно подергивались.

Она наклонилась и внимательно посмотрела ему в глаза, в которых застыло ошеломление. Странный хрип вырвался из его гортани. Он пытался выровнять дыхание. Совершенно обезумевший, он нащупал контроль ошейника, снова и снова нажимал кнопку, видя, как она сопротивляется, как ловит ртом воздух, судорожно хватаясь за ошейник. Но раз от разу действие контроля ослабевало. Или возрастало ее сопротивление? И, наконец, когда он снова нажал кнопку, Арта только усмехнулась.

— Ты видишь, Тибальт, я освободила сама себя.

Охваченный паникой, он попытался ускользнуть от нее, каждое движение причиняло ему режущую боль в груди.

— Помогите,— странный хрип вырвался у него.

— Не будет помощи. Я предупредила твою охрану, чтобы они отключили телемониторы — дабы у твоей супруги не было доказательств твоих измен.

Снова и снова Тибальт включал контроль ошейника, ощущая вкус крови во рту, в горле у него булькало.

Она снова надавила коленом ему на грудь, и его пронзила страшная боль. Он сопротивлялся, стараясь подняться. Арта наклонилась над ним, заглядывая в самую глубину его глаз.

— Тебе это нравится, Тибальт? Что ты ощущаешь? Страх? Боль? Ощущения надвигающейся, неминуемой смерти? Так похоже на изнасилование, правда? Ты согласен?— она слегка откинула голову назад и потом снова наклонилась, нежно целуя его:— Это тебе последнее спасибо за то, что ты помог мне освободиться, Тибальт.

Седьмой император впал в оцепенение, загипнотизированный вкусом крови — его собственной крови. Неспособный двигаться, оцепенелый, с затуманенным мозгом, он едва различил, что она собирается уходить. Ее последний удар в пах был настолько сильным, что сломал его тазовые кости и лобок. Серый туман агонии погружал его все глубже и глубже в небытие. Перед ним встали ее янтарные глаза — последнее, что он видел в своей жизни, потом он дернулся и умер.