— Естественно, я знаю,— ответил он и подошел к. поставцу, чтобы наполнить два кубка аштанским шерри. Повернувшись к ней, он протянул хрустальный кубок. Она презрительно вздернула подбородок.

Он поднял вверх правую руку и повертел его, демонстрируя черный браслет:

— Ты знаешь, что это такое?

Она равнодушно покачала головой, и каштановые кудри заколыхались в такт ее движениям.

— Это контроль твоего ошейника,— Тибальт посмотрел исподлобья, между бровей прорезалась складка.— Улучшенная модель. Производство Компаньонов. Очень дорогая штука. Мысли раба, подстраиваются под охранника. С этой штукой мне достаточно только подумать,— он помолчал, победно ухмыляясь,— и все.

Рот Арты Фера открылся, и она повалилась на ковер, покрывающий пол. Тибальт обошел ее, наклонился и впился глазами в ее полные ужаса глаза:

— Видишь, моя дорогая седдианская убийца, теперь уже не имеет никакого значения твоя тренированность, я полностью контролирую тебя. Я знаю о сексуальных психологических крючках в твоем мозгу. Эта идея просто восхитила меня. Тй должна убить мужчину, который посягнет на тебя, а я как раз собираюсь посягнуть на тебя, Арта. И если ты вздумаешь бунтовать, как того требует твоя сущность, я очень быстро тебя успокою.

Он выпрямился и отпустил кнопку контроля, Арта стремительно рванулась к нему, но Тибальт был готов к этому, и теперь снова злорадно наблюдал, как она в непереносимых муках корчится на полу. Потом примирительно сказал:

— Давай лучше выпьем и поговорим как цивилизованные люди.

Он выключил контроль, и она обрела способность двигаться, хватая ртом воздух, постепенно к ней вернулась ясность. Она медленно села, потирая руки, опустив голову и скрыв лицо под завесой шелковистых волос.

— Я тебя ненавижу, и ты это знаешь,— шепнула она.

— Ну, конечно, моя дорогая. Но мне это нравится еще больше,— он чуть-чуть обождал.— Ты хочешь, чтоб я снова использовал силу ошейника? Мне ничего не стоит это сделать — ты уже убедилась. И могу продлить это действие, пока ты не подчинишься... или умрешь.

Она поднялась на ноги, янтарные глаза сверкали на ее совершенном лице. Желваки напряглись, когда она взяла протянутый кубок.

Тибальт одобрительно ухмыльнулся:

— Выпьем за любовь.

Она ничего не ответила, яростный гнев не уходил из ее глаз.

— Выпей,— приказал Седьмой император, потягивая шерри. Медленно она коснулась губами стекла. Ненависть не покидала ее ни на секунду. Выпив, она поставила кубок на резной столик:

— Я убью тебя, реганец.

— Нет, моя дорогая, не получится, пока ты носишь ошейник. Странные чертики заплясали у нее в глазах’