* * *
Ефим Наумович внимательно выслушал, затем выпил рюмку коньяка и положил перед Костей двойной листок из школьной тетради:
– Пиши рапо́рт на мое имя!
– О чем писать?
– Как о чем? Комиссия партконтроля пыталась тебя оклеветать! Ты обязан защитить свое имя честного коммуниста!
– Но рапо́рты у нас не пишут.
– Ты прав, сухопутным морскую душу не понять, пиши докладную записку, – немного подумав, согласился Ефим Наумович.
– Никогда прежде ничего подобного не писал, – попытался отвертеться Костя.
– Не беда, я внимательно слушал и смогу надиктовать содержание с правильными формулировками.
Началось с мудрой политики партии под руководством товарища Сталина, а закончилось перечислением постановлений политбюро и решений восемнадцатого съезда партии. Из двух листов текста сама суть заняла не более четверти странички и выглядела настоящим обвинением в антигосударственной деятельности. Успокоив себя мыслью, что троица реликта борьбы с происками буржуазии отделается изгнанием из парткома, Костя расписался и передал кляузу Ефиму Наумовичу.
– Вот и чудненько, мы их прижмем к ногтю! – воскликнул тот и налил полный стакан коньяка. – За народную власть!
– Они примкнувшие, все трое выходцы из семей потомственных интеллигентов, – пояснила Серафима.
– Разве интеллигенты не могут вступать в партию? – удивился Костя.
– Могут, но они неспособны понять пролетариат.
– Вот именно! Катьку застукали в постели с артистом, а меня обвинили в разложении семьи! – воскликнул Ефим Наумович.
– Она часто встречалась с сотрудниками Германского консульства, и ваш отдел давно за ней присматривал, – добавила Серафима.
– Шалава! Подстилка! Из-за нее комиссия партконтроля хотела исключить меня из партии! Меня!
– Папа по-быстрому развелся и написал заявление о ее сотрудничестве с германской разведкой.
– Пятьдесят восьмая статья! Десять лет без права переписки, и партконтроль заткнулся. – Ефим Наумович сновал налил полный стакан коньяка.
– Все по справедливости, за свои поступки надо отвечать, – назидательно заявила Серафима и залпом осушила рюмку.