Мандела засмеялся.

– А по-моему, кто-то ни фига не понимает в блюзе, – сказал Убер. – Вот ты можешь отличить чикагский блюз от техасского? Скажи честно, можешь?

Негр перевел взгляд с Убера на Ивана.

– Да ну вас к черту с вашим блюзом! – обиделся Мандела, скатал в валик матрас с подушкой, одеялом и ушел спать в другой угол.

Демонстративно.

Будь тут дверь, он бы ей хлопнул.

– Что ты к нему цепляешься? – спросил Иван. – А, Убер? Нормальный же парень.

– Нормальный, – согласился скинхед. Откинулся на подушку, заложил руки за голову. – Что я, не вижу? Но мне по приколу его цеплять, понимаешь? Да и вообще, подумай сам – вот я скинхед, правильно?

Иван посмотрел на свежевыбритую голову Убера и улыбнулся.

– Ну не знаю, как тебе сказать прямо…

– Да пошел ты, – беззлобно огрызнулся Уберфюрер. – Вот я скин, а он негр… Это же классическая ситуация настройки имиджа!

– Не понял. – Иван нахмурил брови. – Чего?

– Вот я бритоголовый. Бритоголовый что делает, когда видит чернокожего? Правильно! Идет и задирает его черную задницу. Логично, брат? Логично. А если такой бритоголовый весь из себя скинхед стоит и не задирает негра, он что – боится, получается? Это значит, яиц у него совсем нет, у этого скинхеда? Так что все правильно, андестенд? А например, если негр не замечает, что рядом с ним потенциальный расист – и не идет бить его белую арийскую задницу, он кто? Вот то-то. Короче, Иван. Не лезь к нам с Манделой. Мы сами разберемся. Это вопрос доминирования.

– Ты же говорил про имидж? – уточнил Иван.

– Да иди ты, – отмахнулся Убер. – Знаешь, почему я на самом деле его достаю?

– Ну, скажи.

– Не потому, что он черный, а потому, что слабый. Понимаешь? Он слабый. Терпит. День, когда он врежет мне по морде, будет последним днем моих над ним издевательств. А пока, извини, не заслужил. Вот так-то, брат.

– Ага, – сказал Иван. «Смотри, какой воспитатель нашелся. Что-то не подозревал я в нем педагогических наклонностей. А они есть».

Убер потянулся. Зевнул так, что кожа на челюстях едва не лопнула.

– Давай спать, что ли?