Единственным логичным объяснением был страх перед последствиями.

Но если Каан в своем безумии забыл о страхе, то Копеж еще не настолько свихнулся, чтобы не бояться.

Остальные ситхи устремились вперед, повинуясь приказу Каана, но Копеж двинулся в противоположном направлении, против течения. Никто, похоже, не обращал внимания.

Каана окружала стена тел, почти полностью заслоняя свет фонарей. Тви'лек начал осторожно пробираться в полумраке назад, направляясь к главному входу. Несмотря на габариты, двигался он на удивление бесшумно. Не оглядываясь, он вошел в туннель, ведущий на поверхность, и ускорил шаги, лишь когда услышал, как братья затянули медленный ритмичный напев.

Бегство, конечно, было невозможным. К этому времени джедаи уже наверняка оцепили весь комплекс пещер. Вскоре они вступят в бой с солдатами армии ситхов. Попробуют пробиться сквозь баррикады, чтобы настигнуть Каана и закончить последнюю великую битву за Руусан. Копеж не знал, успеют ли они. В глубине души он надеялся, что успеют.

В конечном итоге, однако, он хотел лишь одного — сделать так, чтобы все это для него уже не имело значения. Он присоединится к защитникам на поверхности, чтобы дать джедаям последний бой. Смерть была неизбежна, — Копеж принимал этот факт как данность. Но вместе с тем он понимал, что лучше погибнуть от бластера или светового меча, чем оказаться в эпицентре взрыва ментальной бомбы.

* * *

Заклинание было простым, и после того, как Каан пропел его один раз, все Братство стало вторить ему. Они читали незнакомую мантру ровным, монотонным речитативом. Голоса отражались от стен, древние слова сливались с раскатами эха, которым отзывалась пещера.

Гитани чувствовала, как в центре круга начинает собираться мощь, подобная яростному вихрю, который кружился все быстрее и быстрее. В эту воронку затягивало ее мысли, разум, саму ее индивидуальность. Холодная сырость пещеры перестала ощущаться, голоса более не были слышны. Женщина уже не ощущала запаха плесени и грибов, которые росли в темных углах. Исчезло давление чужих рук, которые стискивали ее ладони. Последними растворились в воздухе отраженные отблески света и бледные огоньки фонарей.

«Мы едины. — Голос принадлежал Каану, но в то же время и ей. — Мы — темная сторона. Темная сторона — это мы».

Гитани больше не слышала песнопений, но чувствовала их, а разум ее соскальзывал все ближе и ближе к центру. Осознав, что вскоре она утратит и способность, и желание освободиться от влияния ритуала, женщина стала сопротивляться.

Но это было все равно что бороться с подводным течением, увлекающим пловца в океанские глубины. Гитани чувствовала, как мантра обретает физическую форму. Ситхи окутывали это нечто своей коллективной волей, удерживая его, придавая очертания и стремительно материализуя.