Когда солдаты увидели своего командира без сознания, они бросили Азиза на землю и побежали вниз. Пока один из них снимал шлем с неподвижного тела и щупал пульс, другой нервно озирался по сторонам, держа свое оружие наготове.

– Альфхштранти мурштхту! – прокричал один солдат другому, кивая на мертвое тело.

Ксермет почувствовал едва скрываемую панику в его голосе и злорадно улыбнулся.

– Штрндрави ашту, ашту нахт! – нервно произнес второй.

– Хтра, ашту, ара! – согласился первый, теребя в руках ружье. – А ну-ка все быстро в повозку! – прокричал он пленникам, переходя на гакрукский. – Живо, не то поубиваю всех на месте!

Пленники вскочили на ноги и бросились к дороге неровным строем, запинаясь и толкая друг друга. Пока первый солдат подталкивал их вперед, второй пятился спиной в сторону машины, прикрывая отступление от несуществующего противника. Ксермет бросил полный сожаления взгляд в сторону неподвижного тела Азиза.

Солдат подошел к кузову повозки и взмахнул в воздухе рукой. На глазах у Ксермета тяжелая дверь начала уменьшаться в размерах, поднимаясь вверх. Через пару секунд она сжалась в одну толстую полосу над кузовом. Одновременно вниз опустились ступеньки, которые выросли словно из ниоткуда. Внутри было темно и пусто.

– Пошли, пошли внутрь, уроды! – истерично кричал солдат, пихая пленников в спину и тем самым лишь замедляя движение их неуклюжей процессии.

Второй солдат сделал несколько выстрелов в сторону леса, пытаясь поразить померещившегося ему противника. В ответ послышалось хлопанье крыльев и недовольное уханье улетающей прочь совы.

Когда все пленники оказались внутри, солдат опять взмахнул рукой, и дверь поплыла книзу. В последних тусклых лучах лунного света Ксермет успел заметить полное сомнения лицо Мигело и его задумчиво наморщенный лоб. Проем двери сжался до узкой полоски, превратился в тонкую щель и, наконец, исчез из виду. Ксермет захлопал глазами. Темнота была непроницаемой.

– Ну, с Алатфаром, – прошептал Ксермет.

– С Эльмуталлехом, – согласился Мигело.

Оба улыбнулись невидимой улыбкой. В мирное время и гакруксы, и акамарцы считали веру друг друга откровенной ересью, а упоминания имен «лжебогов» своих соседей – святотатством. Теперь они негласно сошлись во мнении, что два бога в определенных случаях могут быть лучше одного. Авось хоть один да поможет.

– С Альмуталлехом, – сказал Ксермет.

– С Элатфаром, – ответил Мигело.

Ночной лес озарился ярким электрическим светом фар, которые тут же затмили своей рукотворной мощью неровные отблески костра. Нейтринный двигатель планетарного исследовательского ровера издал едва слышный шипящий звук, который тут же перешел в тихое равномерное гудение. Машина резко рванула с места и понеслась прочь, пережевывая неровную дорогу своими огромными колесами.