Торувьель молча прикончила суп, раздумывая над словами жрицы. Потом – встала с постели и, чуть покачиваясь, подошла к двери, чтобы выглянуть наружу. Хата стояла на краю села, и с крыльца открывался вид на все. Дворы стояли без порядка, разбросанные между квадратами полей, из труб поднимался дым, пахло навозом и свежевыпеченным хлебом. Кучка ребятишек гонялась за несколькими худыми псами, какая-то женка тянула ведро воды, а пастух гнал несколько коров.
– Как видишь, мы вернулись назад, в Подъямники, – сказала Пчелка, положив руку ей на плечо. – Можешь оставаться с нами так долго, сколько захочешь, пусть бы и навсегда. Мы спрячем тебя от погони, не переживай, никто тебя не выдаст. Теперь ты одна из нас, сельская девушка. Добро пожаловать домой, Тор.
Торувьель даже не кивнула, стояла неподвижно, глядя вдаль. Не хотела, чтобы молодая жрица видела ее мокрые глаза и текущую по щеке слезу. Пусть люди продолжают верить, что эльфы не умеют плакать.
Баллада о Цветочке
Баллада о Цветочке
Лютик очнулся после смерти, и первое, что увидел – это как к его милой, его Цветочку, подбирается какая-то лохматая бестия. Чудовище, правда, быстро обернулось здоровенным селянином с густыми лохмами, отличавшимся от волкулака-оборотня только тем, что ему и дневной свет не помог бы сделаться нормальным человеком. Цветочек же выглядела так, как Лютик ее и помнил: маленькая брюнеточка с большими зелеными глазами, в которых в свое время бард утонул без памяти – на целых десять дней!
Могла ли такая славная девушка добровольно пойти в постель с типом столь разбойничьего вида и ухваток? Он берет ее силой, подумалось барду. Вот только усмехается ли насилуемая персона так широко и кусает ли легонько насильника в ухо? Да что там, пара развлекалась на славу, даже не замечая непрошеного гостя.
– Ой-йой! – вырвалось у девушки, едва лишь она взглянула на место, где полюбовничек скрывал свое… оружие. Если верить искреннему восторгу женщины, должен был это оказаться как минимум двуручный меч.
Вместо того чтобы отреагировать хоть каким-то образом, Лютик просто стоял и смотрел, как этот сын шлюхи и медведя раздвигает лепестки Цветочка.
Любовные утехи быстро переросли в настоящую схватку. Гигант, похоже, не верил, что последние будут первыми, поскольку намеревался идти к мечте столь быстро, сколь только возможно. Небольшое помещение – наверняка комната на постоялом дворе, как можно было понять из сочетания дурной мебели и разухабистых звуков музыки снизу – наполнилось стонами.