– Ты не поверишь, госпожа! Проблема, какая же проблема! – Оружейник потряс мордой, что, если брать во внимание его огромную тушу, выглядело почти комично. – Ведьмак не знает. Может, из-за колдовства, а может, и нет.
– Королева…
Я почувствовала холодную хватку во внутренностях.
– Твой отец полагает, что ты страдаешь. Это правда, королева? Ты страдаешь?
Я молчала. Сжимала руки на саркофаге, пока мрамор не начал крошиться.
V
Самое раннее мое воспоминание? Я лежу на твердой плите, укутанная в погребальный саван. Холод проникает до мозга костей. Я плачу. Над саркофагом стоит крыса. В пасти держит труп вороны. Я протягиваю деформированную ручку, крыса наклоняется в мою сторону. Преломляем мертвую птицу.
Я люблю думать, что мы тогда заключили перемирие под хруст ломаемого позвоночника.
Меня воспитало Соединство. Крысы обогревали меня, убаюкивали, развлекали рассказами о городе. Приносили червяков и жуков, чтобы я могла наесться досыта. Я узнала их язык. Когда я выросла, они научили меня охотиться и сражаться. Я уже тогда умела сплетать собственные мысли, придавать им форму, превращать в
Я вижу в темноте. У меня сила пяти рослых мужей. Обгоняю в беге оленей и ланей. Мои когти режут не хуже мечей. Челюстями я крушу камни.
Я королева. Черное сердце качает голубую кровь.
Как это – быть стрыгой? А как это – быть кузнецом? Или лошадью? Я просто слушаюсь внутреннего голоса, действую согласно природе.
Не знаю, таковы ли другие стрыги (не выношу этого названия, кажется, я уже говорила об этом). Подозреваю, что – нет. Меня сформировало влияние Соединства. Кем бы я была, когда бы не родилась в Вызиме? Быть может, где-то в мире, в Нильфгаарде или в Редании – нетопыри, вороны или волки тоже единят мысли духовным швом.
Рефлексия и анализ – пути потерянных. Оставим их философам.