– Смелые слова для новичка! – выкрикнул Банкс, мужчина с дубленым лицом и впалыми щеками, стоявший позади толпы.

Опытные гладиаторы одобрительно зашумели, за исключением Сиран, следившей за мной с непроницаемым выражением лица.

– У тебя не хватает веса, чтобы здесь командовать, сынок! – сказал Банкс.

– Веса? – усмехнулся я. – Забавное слово.

Однако я заранее знал, что мне скажут в ответ, и даже догадывался, что это сделает именно Банкс. Мог бы и Гхен, но тот лежал у моих ног, закипая от ярости и стыда.

– У меня нет для вас таких забавных слов, – продолжил я, – только слова отчаяния. Я не хочу умирать, а вы? – Я остановился на короткое мгновение, надеясь, что кто-нибудь ответит, но не очень рассчитывая на это. – Никто из нас не оказался бы здесь, имей он возможность выбирать.

– Твой миленький нос говорит о другом! – возразила женщина с шелушащейся кожей, которая, судя по голосу, была старше, чем я поначалу думал.

Ее слова удивили меня, и на секунду я замер, покусывая язык и по-прежнему прижимая меч к голове Гхена.

– Это еще не означает, что у меня был выбор. У каждого из нас были свои причины. Думаю, Кири – единственная, кто не должен быть здесь.

Я повел рукой в сторону бедной женщины, чье лицо покрывали морщины каждодневных забот. Сколько ей лет на самом деле? Сорок? Пятьдесят? Такая молодая. Моей матери было почти триста стандартных лет, но выглядела она вдвое моложе этой плебейки.

– Но даже у нее есть причины. У всех есть.

– Закрой рот, парень, или я сам его тебе закрою! – крикнул Паллино, ветеран с крепким сложением профессионального солдата и с кожаной повязкой на глазу.

Поставив ногу на спину Гхена, я поднял обе руки, не выпуская при этом меч.

– Можешь попробовать, сирра.

Я убрал ногу с Гхена и шагнул вперед, ближе к толпе.

Волна шепота пронеслась по рядам собравшихся. Один низкорослый мужчина с крысиным лицом повернулся к своему приятелю и проворчал:

– Вот гад!

Я оставил шепот без внимания и, прищурившись, посмотрел на одноглазого ветерана.

Воздух наполнился отдаленным ревом флайера, пролетевшего к массивной тени дворцового зиккурата. Паллино не стал вызывать меня. Когда звук затих, я остановился и протянул Гхену руку.

– Давай, приятель, – обратился я театральным шепотом к побежденному.