– И это не клевета, а чистая правда.

Онемение после заряда станнера прошло, сменившись тупой саднящей болью, больше похожей на ненависть. Простонав, я попытался подняться, но сдался и покачал головой, хотя и оттолкнул руки Хлыста и доктора.

– Просто постойте минутку рядом, – пробормотал я, прикрывая глаза, и спросил: – Так это не выдумки?

– Насчет капеллана Васа? – Чанд сплюнула, проворчав по-дюрантийски что-то, чего я не смог разобрать. – Считай, что да. Ты ведь видел этого человека. Что-то явно перекосилось в его нуклеотидах.

Люди всегда приписывали красоте всяческие добродетели, а палатины – в особенности. Теперь я размышляю о том, не могли ли повлиять на характер Гиллиама насмешки и издевательства, или раздражительность и жестокость были его врожденными свойствами. Я почти – почти – жалею его теперь, но болезненное воздействие станнера на мое тело и болезненный укол для моей гордости не позволили мне тогда почувствовать жалость к нему.

Я не слушал Чанд, мое внимание снова привлек коридор – тот, что вел в тюремное отделение. Сильно вспотев после разряда станнера, я хотел бы помыться, но теперь душевые были, вероятно, переполнены другими мирмидонцами, а я в какой-то мере все еще оставался палатином и предпочитал в таких случаях одиночество. Прежнее любопытство вцепилось в меня клыками и, должно быть, как-то отразилось на моем лице, потому что Хлыст вдруг сказал:

– Не надо, Адр.

– Что не надо? – спросил я, стараясь придать голосу невинность, и посмотрел на него и на доктора.

– Брось это, – ответил Хлыст, выскользнув из-под руки Чанд и встав рядом со мной. – Не лезь в эту когановскую муть.

Я не ответил и продолжал сидеть, вытянув ноги поперек коридора. Мне почудилось, что по грубому полу прошуршали сандалии, но, подняв голову, я никого не увидел. И невольно подумал о Гибсоне, о котором не вспоминал месяцами. История Когана. Капеллан. Компания наемников. Десантный корабль легионов на орбите Эмеша. Слухи, правда или сплошная выдумка: каждая из этих новостей была кусочком цветного стекла, кусочком мозаики. Гибсон заставил бы меня отойти в сторону и попытаться разглядеть всю картину. Я не был схоластом, но все же уловил, что происходит.

– В подземельях колизея прячут сьельсина.

Глава 39 Полцарства за коня

Глава 39

Полцарства за коня

– Эти старые андунские модели переживут само солнце, – сказала Гила, услужливо заламывая руки, что совсем не вязалось с моими воспоминаниями о ней, оставшимися со времени появления в Боросево, когда ее рабочие вышвырнули меня из поврежденного «Эуринасира».