– Видите ограду? – Валка указала туда, где из зеленой воды поднималась не тронутая ржавчиной проволочная сетка. – Эти бедняги не могут даже уплыть отсюда.

– Она под током? – спросил я.

– Нет, – поморщилась Валка, – только нагрета до такой степени, что может поджарить любую органическую материю, с которой соприкасается. Умандхи заперты здесь, если только кто-нибудь из них не пожелает сжечь себе щупальца.

Настала моя очередь скривиться в гримасе.

– Это ужасно.

Мне уже приходилось видеть, как били умандхов на рыбном складе Боросево, как жестоко обходились с ними на Колоссо. Я всегда считал себя толстокожим, но эта нагретая изгородь задела меня за живое.

– В этом вся ваша Империя, мессир Гибсон.

Она пожала плечами и поспешила вверх по склону, чтобы догнать наших высокородных подопечных, не обращая внимания на вооруженных пельтастов, которых ее присутствие явно настораживало и заставляло держаться ближе к молодым хозяевам. Тон, которым она произнесла слово «ваша», пришелся мне не по вкусу. Я двинулся следом за ней, отряхивая капли с обработанной влагозащитным составом одежды.

Встретивший нас человек говорил с почти столь же очевидным внепланетным акцентом, что и у нас с Валкой. Ему недоставало того густо-коричневого оттенка кожи, как у большинства эмешцев. Его кожа была скорее пепельного, насыщенно-серого и совершенно неестественного цвета. Поначалу я принял его за гомункула, поскольку он напомнил мне того мелкого уродца, что служил у Деметри на «Эуринасире». Однако на имперских землях ни один гомункул не мог занимать высокое положение в гильдии. Возможно, он приобрел такой цвет кожи в результате какой-то мутации или же выбрал по собственному желанию из эстетических соображений, заплатив за работу местному косторезу.

– Лорд и леди Матаро, как любезно было с вашей стороны найти время для посещения нашего скромного острова! Меня зовут Найлз Энгин, я служу в Улакиле виликом.

Дориан жестом попросил, чтобы он перестал кланяться:

– Благодарю вас, вилик.

Серолицый главный надсмотрщик обеспокоенно пригладил свои вьющиеся черные волосы и произнес:

– И да благословит Земля вашу эфебию, милорд. Я смотрел трансляцию.

Анаис взяла брата под руку:

– Он был просто великолепен, не правда ли, сирра?

– Правда, ваша милость. – Его взгляд остановился на нас с Валкой. – А это, должно быть, мессир Гибсон и тавросианка?

Валка замерла, когда ее назвали просто «тавросианкой», но не стала возмущаться и протянула руку:

– Ондерра Валка, ксенолог.

– Да, да.