– И остался, – фыркнула издали Валка.

Я посмотрел, как она отходит в сторону, ссутулив плечи и считывая данные с планшета. Валка прислушивалась к песне умандхов, пытаясь понять ее. Я оставил детей графа с виликом и охранниками, а сам подошел к доктору и встал рядом с ней, глубоко вдавив сапоги в песок.

– Видите? – показала она на ряд плетеных колокольчиков, что висели над сложенными из мусора хижинами умандхов.

Я прикрыл глаза рукой от солнца и кивнул:

– Это ветряные колокольчики?

Хотя ничего общего между ними не было, они напомнили мне деревянные и бумажные молитвенные карточки, которые висели в притворе храма Капеллы или лежали у подножия иконы – с молитвами о силе, здоровье и храбрости. О любви и богатстве.

– Никто не знает, – ответила Валка и направилась к ближайшему сооружению. – Они развешаны повсюду в бараках умандхов в Боросево. Возможно, это как-то связано с религией. Как меня бесит, что мы не можем просто спросить их, – выдохнула она сквозь зубы.

– А вы не можете воспользоваться своим планшетом? – Я показал рукой на прибор, болтавшийся у нее на бедре, словно цингулум легионера. – Просто взять и спросить.

Она стрельнула на меня золотистыми глазами:

– Это же не язык, мессир Гибсон. Умандхи гармонизируют на разных частотах для выполнения разных задач. Например, один подает сигнал, что голоден, и остальные гармонизируют с ним, пока не накормят его. Вместе они становятся более разумными, но не намного больше, чем шимпанзе.

– То есть вы хотите сказать, что планшет только…

– Только имитирует один из их сигналов. Они понимают, что мы отличаемся от них, когда слышат наши сигналы, но ваши люди научили их подчиняться.

Я не отреагировал на этот укол. Она говорила не обо мне.

– Сколько слов… Сколько сигналов они используют?

– Нам известны всего несколько десятков. Скажите, положа руку на сердце, какова была вероятность того, что у сьельсинов есть нечто похожее на грамматику. Насколько это необычно?

– Единственный случай на двадцать пять рас, – машинально ответил я.

Валка сверкнула глазами, но улыбнулась:

– Не очень-то умничайте.

Скрестив руки на груди, я наклонился к ней:

– Я читал про одну теорию, утверждавшую, что такие языки, как наши, способствуют развитию цивилизации. Именно по этой причине только мы и сьельсины во всей Вселенной достигли стадии космических полетов.