– Они слышали, что вы говорили графу, – Валка вздернула подбородок и словно бы стала на целую голову выше, – именно в этот момент их гудение изменилось. Возможно, они понимают наш язык намного лучше, чем мы привыкли думать, сэр.

Кое-кто из окружающей свиты поморщился от этого излишне фамильярного обращения, но она не обратила на них никакого внимания.

Гиллиам грузно шагнул вперед:

– Обращайся к графу, как требует этикет, или совсем замолчи.

Он с умоляющим видом обернулся к лорду Матаро:

– Я же говорил вам, что во всем виновата ведьма. Кто лучше ее знает этих тварей? Кто еще может желать вашей смерти? Я вас предупреждал с самого начала, ваша светлость! Она тавросианский агент!

У меня заходили желваки на скулах.

– Капеллан, вы не сможете доказать, что в этом виновата доктор, – устало произнес граф.

Лицо его окаменело, когда первые флайеры опустились на воду неподалеку от берега и устремились к суше. Поднятые ими облака пара образовали сверкающую под лучами янтарного солнца радугу.

– Оставьте свои обвинения хотя бы до той поры, когда мы вернемся в замок Боросево, – закончил он, посмотрев на дворец, что возвышался в отдалении, словно волшебная сказка, над приземистыми домами города, пропахшими водорослями.

– Какое еще может быть объяснение? – Гиллиам заковылял к нему, вытирая блестящий от пота лоб извлеченным из рукава платком, а затем прижал его к груди. – Она внепланетница, милорд. Тавросианская ведьма.

Я скривился от этого слова, которым Капелла клеймит каждого, кто без божественного соизволения заигрывает с ненавистными думающими машинами. С какой легкостью оно слетало с губ Гиллиама!

– Это мог быть просто бунт, – выпалил я, с дежурным поклоном вмешиваясь в разговор. – Как сказала доктор, они знают, кто сидит у них на шее.

Я оглянулся на графа и великого приора и снова поклонился:

– Если можно так выразиться.

Гиллиам скривил рот, его разные глаза перебегали с моего лица на графа и обратно. Кем бы он ни был, но только не дураком.

– Видите? – Капеллан направил свой толстый палец мне в грудь. – Она подчиняет себе низкорожденных. За всем этим стоит ведьма, запомните мои слова!

Раздувая ноздри, Валка шагнула вперед, ее гибкое тело выгнулось, словно для удара.

– Скажи слово «ведьма» еще раз, священник, и ты пожалеешь об этом.

Клянусь, что Гиллиам оробел под взглядом ее золотистых глаз. Мне нравится вспоминать, как он тогда попятился. Я сдержал улыбку и, пользуясь тем, что после угроз Валки обо мне забыли, подошел ближе. Как он посмел?