Круглолицый распорядитель достал две одинаковые шпаги из обитого бархатом футляра. Низкорослый плебей тщательно проверил остроту клинков большим пальцем и сделал отметку в наручном терминале.

– Я нанесу первый удар, и на этом все кончится, – вздохнул я. – Доктор была права. Мне не стоило это затевать.

Гиллиам отмахнулся от своих помощников и натянул черные фехтовальные перчатки, похоже специально скроенные под его уродливые руки. Я нахмурился. Они выглядели так, будто их часто использовали.

– Само собой, Адр, – машинально ответил Хлыст. Краем глаза я заметил, как он застыл в напряжении. – Простите, сэр. Я хотел сказать «ваша милость», сэр.

– Прекрати это, понял? – Я уселся на плоский камень и расстегнул сапоги. – Я тот же самый человек, каким был всегда.

Хлыст неловко потоптался на месте и отвел взгляд:

– У меня… у меня нет такого ощущения.

Видимо, это был мой особый талант – отталкивать от себя друзей. Я снял сапоги, затем черные носки и остался босиком, с толстыми мозолями на ступнях. Хлыст видел эту процедуру сотни раз на тренировках и поэтому ничего не спросил.

– Спасибо, что ты здесь, Хлыст. Это много для меня значит. Честное слово.

Он не успел ответить, потому что в этот момент распорядитель с жидкими волосами объявил высоким гнусавым голосом:

– Дуэлянты должны подойти ко мне.

– Мне пора, – сказал я мирмидонцу, стараясь сохранить бодрый вид, но не уверен, что у меня получилось.

Босиком я прошел по траве туда, где группа чиновников собралась вокруг необходимого для дуэли палатинов оборудования. Над префектами из городского управления парили дроны-камеры, готовые записывать ход поединка. При этом одна из них снимала свидетелей, самыми важными среди которых были Анаис, Дориан и Эломас. Я оформил вызов еще несколько дней назад, в тот самый вечер, когда умандхи предприняли неудачное покушение на жизнь графа: «За угрозы и клевету в адрес моей личной знакомой, а также в ответ на оскорбление моей благородной персоны». Официальный язык раздражал, как воротник камзола. Возможно, я растерял часть имперского лоска.

Опустившись на колено, я принял от распорядителя клинок, Гиллиам проделал то же самое.

– Вы должны сражаться до тех пор, как у одного из дуэлянтов появится кровь. В этом случае его противнику предоставляется возможность закончить поединок, как предписано обычаем и закреплено в Индексе и Великой Хартии Империи еще во времена Ассумпции Земли.

Одно только упоминание родительского мира заставило Гиллиама и его спутников из Капеллы благопристойно изобразить знак солнечного диска, в то время как я, презренный вероотступник, остался неподвижен. Священник-интус заметил мою оплошность и оскалился, но сохранил молчание.