С нарочитой медлительностью граф поставил шкатулку на гладкую полированную поверхность стола и, нахмурив брови, разглядывал меня с высоты своего немалого роста – видит Земля, он был огромен.

– Я рассчитывал женить вас на Анаис после ее эфебии.

Только минуту спустя я сумел закрыть рот, а еще через минуту собрал осколки разума и, запинаясь, проговорил:

– Женить? На вашей… на вашей дочери?

На мгновение призрак Гиллиама Васа с остекленевшими глазами и рассерженное лицо Валки растаяли как дым, освободив место образу высокой и пышногрудой Анаис Матаро. Прекрасной, как ледяная статуя, и скучной, как болото.

– Или на моем сыне, если пожелаете. Но мне казалось…

– Нет! Нет, ваша светлость. – Я надеялся, что такая поспешность не оскорбит его, но решил смягчить ответ и добавил более учтиво: – Это, конечно, большая честь для меня, но…

Жениться? На палатинской леди? Я допускал, что такой вариант судьбы всегда возможен, но прошло столько лет с тех пор, как я был истинным Адрианом Марло, что все это казалось мне обманчивым сном. Ночным кошмаром. Я застрял на Эмеше, в мире, где моя жизнь разбилась вдребезги. Тысячи не до конца сформулированных возражений распускались, словно сорняки, в моей голове и, словно сорняки, душили меня, дав графу возможность продолжить.

– Это случится не раньше чем через три года, – сказал он с внезапным смущением вместо ожидаемого гнева; эта перемена насторожила меня. – Два года до эфебии и еще один – после помолвки, согласно обычаю. Я надеялся сохранить это в тайне, дать вам время привыкнуть к жизни в Боросево, познакомиться с девочкой поближе, но ваши безумные поступки…

Он замолчал, прошипев сквозь зубы.

Все еще утопая в шуме, звеневшем в ушах, я пролепетал:

– Но… я? Сэр…

Это было не совсем правильное обращение, и вспышка недовольства мелькнула на точеном лице Балиана Матаро.

– …У меня нет ничего, кроме моего имени. Как вам известно, я покинул дом с некоторыми осложнениями. И мой отец – всего лишь незначительный лорд, архонт. Наследственный, готов признать, а не назначенный, но все равно я…

– Сколько лет вашему отцу?

Не относящийся к делу вопрос поразил меня, заставил мысли крутиться в другом направлении.

– Мой отец! Поглоти меня Тьма! Ваша светлость, если отец узнает, где я, – или узнает Капелла – они убьют меня за побег!

– Сколько ему лет? – Граф поднял руку, останавливая меня.

Через мгновение я успокоился и ответил:

– Я… точно не знаю. Чуть меньше трехсот, полагаю.