Ее туфли на твердой подошве громко цокали по каменному полу, юбка тихо прошуршала, когда Анаис подходила ко мне.

– Вы точно не можете улететь с нами сегодня?

– И джаддианцы согласятся подождать, пока я соберу вещи? – Это был щит из бумаги. – Я не хочу зависеть от их милости.

Девушка улыбнулась, сверкнув в тусклом свете зубами молочного, почти голубого цвета.

– Нет, думаю, что не согласятся. И все же мне хотелось бы, чтобы вы вернулись.

Я улыбнулся в ответ и кивнул. Она ожидала, что я соглашусь с ней, скажу, что хотел бы вернуться в Боросево, но я не стал лгать ей.

– По правде говоря, Боросево не кажется мне сейчас безопасным местом, то есть не будет безопасным, если на нас нападут сьельсины.

– Думаете, они могут напасть?

– Кажется, наши джаддианские друзья тоже так считают. – Я оглянулся на черную массу, нависшую над алтарем. – А вы можете, после той первой атаки, искренне сказать, что не верите в это?

Боги, как холодно стало в этом тоннеле, в этом зале, в темноте под миром! Тяжесть всей каменной толщи над головой сжала мою душу в крохотный комочек. Казалось, флот сьельсинов уже подошел близко, зловещий, как изогнутые колонны построенного чужаками лабиринта. Тени разума.

Девушка подошла ко мне сзади и обняла тонкими руками. Она ничего не сказала, просто обняла. Анаис была выше меня, так что ее подбородок прижимался к моей макушке. Приятно, когда тебя обнимают… и я так долго был лишен этого. И я не сопротивлялся поначалу. Пока в темноте не мелькнуло побледневшее от болезни смуглое лицо Кэт. Я сбросил с себя руки Анаис. Это была та самая девушка, которой меня продали.

– Анаис, отпустите меня.

Дочь графа вздрогнула, но не отстранилась. Хотя дистанцию между нами можно было измерять световыми годами, парсеками.

– Отец рассказал мне о своих планах… – призналась она.

Я сжал губы, не зная, что делать. Теперь я точно понимал, что чувствовала когда-то Кира.

– …О том, то вы должны стать моим консортом.

– Вашим племенным самцом, вы хотите сказать.

– И больше вы ничего в этом не видите?..

Я почувствовал тепло ее дыхания на своем затылке.

– Так не должно быть, неужели вы не понимаете? Мы можем стать… полезными. Для Эмеша, для наших детей.