– Я Итана Уванари Айятомн, ичакта корабля «Йяд Га Хигатте».

Кем бы ни была инквизитор, но только не идиотом, не способным опознать повтор. По ее знаку один из двух катаров приблизился, обошел вокруг сьельсина и включил механизм в задней части креста, повернувший руку существа так, чтобы легче было до нее дотянуться. Рука по-прежнему оставалась закрепленной, а катар – без предупреждения и без колебаний – оторвал блестящий коготь с большого пальца Уванари. Коготь был толще человеческого ногтя и сломался с сухим треском. Но строение тела не сильно отличалось, и сьельсин с трудом сдержал крик, когда кровь, еще более темная, чем сутана катара, закапала на решетку под крестом.

– Скажите ему, что у него есть еще одиннадцать пальцев.

Вместо этого я пробормотал:

– Мне очень жаль. Я пытался остановить их, но…

Что тут еще можно было сказать? Я замолчал, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону, но отыскал взглядом лишь наше тусклое отражение в полированной металлической стене. Я представлял, как то же самое повторяется снова и снова с каждым из пленных, пока последнее существо не впадет сначала в бешенство, потом в безумие и наконец не умрет, израненное, истекающее кровью. Древние считали, что пытки – это не метод, что ими ничего не добьешься. Не скажу, что они были не правы, но сила Капеллы заключалась не в том, чтобы с помощью пыток выяснить правду, даже когда это удавалось сделать. Скорее уж они приучали к страху сильных мира сего, включая и самого императора. А теперь приучали сьельсина.

«Просто уйди в себя».

Я молил неизвестно кого и неизвестно о чем. А затем застыл на мгновение, сообразив, что не перевел последнюю фразу Агари. Не угрожал Уванари, а извинялся перед ним, но никто этого не заметил. «Никто не заметил!» Я мог говорить все, что захочу, мог идти своей дорогой, какой бы они ни была, и получить ответы. Нужно только быть очень осторожным.

– Зачем вы прилетели на Эмеш?

– Я Итана Уванари Айятомн, ичакта корабля «Йяд Га Хигатте».

– Зачем вы прилетели на Эмеш?

– Я Итана Уванари Айятомн, ичакта…

– Зачем вы прилетели на Эмеш?

– Зачем вы прилетели…

– Зачем вы прилетели…

Уванари оторвали семь когтей, прежде чем он ответил, прежде чем произнес одну-единственную фразу:

– Balatiri! Civaqatto balatiri!

«Мы прилетели, чтобы помолиться здесь».

Я выругался, а инквизитор Агари удивленно приподняла брови.

– Оно говорит, что они прилетели молиться, – объяснил я.