Его грудь тяжко вздымалась и опадала, бисеринки пота выступили на лбу под костяной бахромой, стекая по маленьким чешуйчатым бугоркам в том месте, где рог переходил в гладкую белую кожу. Я кивнул, затем понял свою ошибку и закрутил головой, имитируя подтверждающий жест, которым пользовалось это существо. Увидев это, Уванари оскалило скальпельно-острые блестящие зубы в гримасе, в которой я начал подозревать улыбку.

– Вы поклоняетесь… тем, кто создал это место?

Я не знал, как по-сьельсински сказать «строители», и поэтому вынужден был импровизировать. Забавно, что эта небольшая оплошность засела в моей памяти крепче, чем все остальное.

Агари за моей спиной недовольно зашумела, я обернулся и сказал на галстани:

– Прошу вас, инквизитор!

Уванари наклонило голову вправо – укороченный утвердительный жест у сьельсинов. Оно поморщилось, а затем повисло на ремнях. Опоры для головы у него не было, и поэтому его гребень свисал между брусьями, к которым крепились руки.

– Ичакта, прошу тебя, – сказал я. – Они пока не сделали ничего такого, что нельзя исправить. Скажи мне, этой планете грозит опасность?

– Veih! – прошипел капитан. – Нет, не грозит. Мы прилетели не к вам, а потому что они были здесь. Боги. Они создали эти пещеры, такие же, как на Se Vattayu.

«На Земле».

Я не сразу разобрался что к чему – слово vattayu означало «земля», «почва», «грунт». На мгновение я представил себе нашу Землю – Богиню Материнского Мира Капеллы, – но тут же отбросил эту мысль.

– Так называется ваша родина?

«Се Ваттайю». Это была новая информация, по крайней мере для меня. Они тоже называли свой родной мир Землей. Через мгновение все встало на свои места.

– У вас на родине тоже есть такие развалины?

Схоласты сходились на том, что сьельсины были подземными существами, и эта теория подтверждалась темным, напоминающим пещеру, внутренним устройством их кораблей и тем трюком с фонарями, который я проделал в тоннелях Калагаха.

– Что оно говорит? – потребовала ответа инквизитор.

Я не хотел отвечать, поскольку понимал, что это может навредить Эломасу и всем, кто работал на раскопках в Калагахе. Навредить Валке. Я представил, как эти неосвещенные тоннели расплавляются в шлак, как залпы атомика превращают изящные арки и неэвклидовые параллели в золу.

– Новой атаки не будет, инквизитор.

– И это все?

– Все, – солгал я.

– Не может быть, – ухмыльнулась инквизитор, сморщив широкий нос.