- Этот промер у вас не наскочит, - прохрипел Чонки. - Я вам все парты скутаю!

- Кутай на здоровье, голубчик, - надменно прошипел Шниз.

- Какие бы слухи ты ни распускал ex post facto, на fait accompli они повлиять не способны. А теперь, прошу простить, но мне пора приодеться для праздничка. - Он щелчком наставил один из глазных стебельков на Капитана Стражи. - Проводите их к гостевые покои, Злиф, и проследите, чтобы на время пребывания здесь они были устроены со всевозможным удобством. Насколько я понимаю, из башни они смогут отличнейшим образом наблюдать за представлением, которое мы разыграем, даром, что света будет достаточно.

- Предать обоих мошенников немедленной казни, выкинув их из окна, - театральным шепотом предложил Злиф. - Раз и навсегда ликвидировать болтунов и наушников...

- Молчать, ничтожное порождение трутня! - прошипел Посол. - Не предлагать злосчастных прецедентов, каковые могли бы обратить в мираж менее изобретательного дипломата, чем я! - И как бы желая успокоить Ретифа, он повел в его сторону всеми пятью окулярами и проворковал: - Вы будете вольны вернуться к исполнению ваших обязанностей, как только закончится церемония. А до той поры - приятных вам размышлений.

5

5

- A яго, дулар, потакал, что самое трудное - это уйти накраденное, - скорбно сказал Чонки, когда за ними захлопнулась дверь башенного покоя. - Ну кот, маем сны, кто его уврал, а то челку?

- Похоже, что Шниз основательно все продумал, - согласился Ретиф.

- Незевуха, - пожаловался Чонки. - Просто стошно мокреть, так эти пялиглазые кизяки бехут на прушку вас, темляков.

- Ладно, Чонки, хоть ты за нас душой болеешь, и то радость.

- Се сволько на таз, - сказал хлябианин, - Сдолько за кои менежки, я ведь наставил во бас у пукмекера. - Он вздохнул. - Ну жадно, не кардый же лаз вырыгивать.

- А мы, может быть, еще и не проиграли, - сказал Ретиф.

- Слушай, Чонки, ты не согласился бы немного поползать в темноте?

- Размяжите узлы, в коворые эти узники завязали тои муки-роги, и ногда мы посмотрим, что я сдогу смелать.

Ретиф принялся за работу. Десять минут спустя хлябианин со вздохом облегчения вытянул последний ярд своего тела из последнего узла.

- Пиленькое мриключение, - вздохнул он. - Ну, догоди, перзавец, май мне нолько пакинуть пашу тетель на тою твощую рею...

Чонки поерзал внутри своего полионового комбинезона, поровну распределяя тело между его рукавами и штанинами.

- Тапоги посерял, - пожаловался он. - Обличные ныли совые тапоги.

Ретиф подошел к окну и обозрел сплошную стену, отвесно уходящую к лежащему внизу просторному, мощеному жестким на вид камнем двору, по которому через правильные промежутки были расставлены гроачианские стражи. Чонки последовал за ним и тоже выглянул в окно.