— Как? — Бог оскорбился. — Ты подозреваешь меня?

— Да, Вседержитель. Тебе же известно, что Сизиф не ошибается.

Бог рассеянно поковырял пальцем в носу.

— Ах, Сизиф, Сизиф! Каков мерзавец! И это после всего того, что я для него сделал! Неблагодарный!

— Неблагодарность простительна для человека, — заметил Орфей.

— Ты полагаешь? — Бог оживился. — А вот если, к примеру, рассмотреть неблагодарность как эманацию провидения…

Певец не дал собеседнику развернуть мысль.

— Мы не на афинской агоре!

Бог поблек и кашлянул.

— Верно. Так чего же ты хочешь?

— Верни мне мою женщину.

— Это чрезвычайно дерзкая просьба, Орфей.

— Согласен. Но ты не заслуживаешь иного обращения.

— Я могу покарать тебя!

— Перемотаешь пленку и изобразишь гром?

— Неслыханная дерзость!

Орфей не отреагировал на это замечание и принялся насвистывать мелодию неприличной песенки. Бог пребывал в легком замешательстве.

— Согласись, это даже как–то неудобно, чтоб Вседержитель исполнял требование простого смертного. Все же я бог или не бог!

— Слушай, ты, бог! — Орфей резко повернулся к собеседнику. — Будешь слишком много болтать — я сообщу о случившемся божественному совету и поставлю вопрос о твоем переизбрании.

Лицо бога покраснело от досады и ярости.