– Но почему? Она обладает какими-то особыми знаниями? Может, она одарена некой силой, непостижимой для обычного человека? Почему она так ценна для тебя?

Я не задумывался над тем, что говорил Дарин о Надзирателе, но сейчас в памяти всплыли его слова: «Он спрашивал наобум. Как будто не был уверен, о чем именно спрашивать. Как будто задавал чьи-то вопросы, не свои».

Или же, вдруг понял я, и Надзиратель сам не знает, почему вообще он это спрашивает.

– Я знал эту девушку всего несколько месяцев, – произнес я, – она умная, смелая…

Надзиратель вздохнул, пренебрежительно махнув рукой.

– Меня не волнует вся эта лирическая чушь, – сказал он. – Подумай рационально, Элиас. Есть в ней что-нибудь необычное?

– Она сумела выжить у Коменданта, – ответил я, теряя терпение. – Для книжника это довольно необычно.

Надзиратель, устремив взор вдаль, откинулся на стуле и погладил подбородок.

– В самом деле, – согласился он. – Как она выжила? Маркус вроде бы убил ее. – Он вперился в меня холодными бледно-голубыми глазами. В промозглой камере вдруг стало еще холоднее. – Расскажи мне об Испытании. Что точно случилось в амфитеатре?

Вопрос прозвучал неожиданно, но я рассказал, что случилось. Когда описывал, как Маркус бросился на Лайю, Надзиратель остановил меня.

– Но она выжила, – повторил он. – Как? Сотни людей видели, что она умерла.

– Пророки нас обманули, – пояснил я. – Один из них принял удар на себя вместо Лайи. Каин назвал Маркуса победителем. В суматохе его собратья ее вынесли.

– А потом? – спросил Надзиратель. – Расскажи остальное. Ничего не упусти.

Я колебался, поскольку что-то здесь казалось неправильным. Надзиратель встал, распахнул дверь и позвал Таса. Раздались шаги, и спустя секунду он втянул Таса за шкирку и приставил нож к горлу мальчика.

– Ты был прав, когда сказал, что скоро умрешь, – прошипел Надзиратель, – однако этот мальчик молод и относительно здоров. Солжешь мне, Элиас, и я покажу тебе его внутренности, пока он еще жив. Сейчас я снова спрошу: расскажи мне все, что случилось с девушкой после Четвертого Испытания.

Лайя, прости меня за то, что я выдал твои секреты. Клянусь, это не впустую.

Я внимательно наблюдал за Надзирателем, пока рассказывал о том, как Лайя разрушила Блэклиф, как мы бежали из Серры и о том, что случилось дальше.

Я ждал, как он отреагирует на упоминание о Кинане, но старик вел себя так, будто ничего не знает о повстанце помимо того, что услышал от меня. Нутром я чувствовал, что его равнодушие к нему настоящее. И все же из рассказа Дарина было ясно, что они каким-то образом связаны. Могли ли они оба подчиняться кому-то еще?