Ну, слава северным богам! Когда деды успели отбить меня у веганов или амеров? Наверно, пока был в отключке. Теперь можно положить огромный болт на чертову Кандалакшу и вернуться домой. Разузнав о судьбе Вована, конечно.

Я попытался ответить, но пересохший язык не захотел слушаться. Пахомыч протянул руку. Мне показалось, чтобы помочь, но в следующий миг коротко лязгнул затвор пистолета. Холодное дуло уперлось в лоб.

— Подымайси, Санек, да только без глупостев!

Что за херня? Это сон или пранк? Я с трудом напряг одеревеневшие мышцы и начал потихоньку подниматься, раздвигая шуршащие пакеты с шишками. Старик отскочил на шаг, грозный ствол по-прежнему направлен на меня. Откуда у деда Глок последней модели? Ноги мои пронзили тысячи игл, колени подогнулись, но я устоял. Ништяк, организм приходит в норму. Оглядевшись, понял, что нахожусь в сером помещении без окон.

— Пахомыч… как это понимать? — с усилием произнес я.

— Не понимаш? Ну, ща поясню, так уж и быть…

Старый хрен кивнул на табурет возле стола. Я уселся, жадно глядя на графин и пару стаканов.

— Пей, бедолага, — усмехнулся Пахомыч.

Схватив графин, я начал пить взахлеб прямо из горла. Хорошо хоть, простая вода, а не сэм или водяра. Дед, тем временем, обошел стол, скинул тулуп. Неожиданно было увидеть у распиздяйского старика добротный костюм, сидящий на нем, как влитой. Пахомыч уселся в кожаное кресло, снял ушанку, пригладив и без того прилизанные волосы. На дряхлой руке блеснули золотом дорогие часы.

— Где Егорыч? — спросил я, поставив графин на место. В случае чего можно метнуть его в башку.

— Егорыч? А шо Егорыч? Отправился восвояси. Дома уж, поди…

— Как так?

— А вот так. Сказал, мол, тьху на энтого Санька, одно, мол, расстройство от него, да головняк.

— Зачем тебе пистолет?

— Ну, а кто тебя знает, дурака? — усмехнулся Пахомыч, но бледные глаза смотрят цепко, холодно. — А вдруг накинешьси?

— С чего мне на тебя кидаться?

— Да уж больно ты неугомонный, шебутной, весь город на уши поднял. Люди добрые жаловаюцца на тебя. Шастаешь, хде не попадя. Рыбзавод, стадион… — начал перечислять старик.

— Кто ты такой, Пахомыч? — резко перебил я.

— А вот энто хороший вопрос, хороший. Егорыч за лесом присматривает, а я, стало быть, за городом этим.

— Смотрящий что ли? Крестный отец?