Пахомыч поморщился и, наклонившись вперед, пояснил:

— Ты лучше величай — крестный дед, хыхы! Так оно точнее будет.

— Как так? — тупо повторил я.

— А без моего ведома ничего в Кандалакше не делается. У амеров оружие, сила. Оне за порядком днем следят, а дед, стало быть, ночью делишки делаить.

— Почему сразу не сказал? К чему эти игры?

— Приглядывалси я к тебе, Саня. Думал, энтого смутьяна-десантника с города заберешь. Так бы оно всем спокойнее было. А ты устроил безобразие, внучку мою подставил, клуб мой — лучший в городе — спалил! Вот по што ты это устроил? Одни убытки!

— И что теперь? Убьешь?

— Э, нет! У меня так легко с паравозу не соскочешь. Вначале все возместишь!

— Не, я бы, конечно, рад буду компенсировать убытки, но как? У меня столько семок нет…

— Да не нужно энто гавно! — махнул пистолетом старик. — На арену отправишься.

— Ты сдашь меня пендосам?

— Почему сдам? Уже, Санек! Только америкашки шибко злы на тебя, в форме ихней разгуливал, солдат убивал. Поэтому мои хлопцы тебя охраняют.

Я просто не могу поверить. Старый ветеран, которому доверял Егорыч, оказался матерым, мать его, мафиозо! Да к тому же, судя по всему, в сговоре с оккупантами. Мозг принялся лихорадочно искать выход из сложившегося попандоса.

— И как же я возмещу ущерб, если меня убьют на арене?

— Ставки, Санек, старые добрые ставки, улыбнулся Пахомыч. — Сегодня будет новый бой. Мы уж все порешали с Уйтом, будь он неладен.

— С кем я буду драться? — хотя уже догадываюсь, какой будет ответ.

И старик подтвердил мои мысли:

— С десантником, с кем же ишо?

— Блять, значит, его тоже поймали… — покачал головой я.

— За то Машке надо спасибо сказать. Я ж грил, внучка у меня шустрая, вся в деда, хехе. Доставила Вовчика, куда надо. Ты слушай меня внимательно, а не глазами хлопай. На пятнадцатой минуте десантник должен лечь.