— И да и нет, — ответил Эрих сдержанно, думая над тем, как бы растолковать это приятелю, — Смотри. С одной стороны, они германцы, потому что одной с нами крови, с другой стороны — они все-таки не совсем настоящие германцы. Хуже нас, настоящих. Не полноценные до конца, понимаешь?

Троске задумчиво кивнул и стал жевать полную губу.

— Вроде как.

— Рано или поздно они все станут настоящими, — пояснил Эрих, — фюрер обещал, что это произойдет не позже, чем через два поколения. Нужен научный подход, только и всего. Ученые определят количество нужной крови, а те, в ком кровь от природы жидковата, будут проходить специальное обучение… Так что рано или поздно все станут магильерами. Полноценными германцами. А наша задача — показывать им пример и вести вперед, как и подобает авангарду нации.

Последнюю фразу Эрих взял из радиопередачи, услышанной на прошлой неделе, она понравилась ему своей звучностью, и еще тем особенным чувством, которое рождала в душе. Поневоле представлялось, как он марширует, подтянутый, уверенный в себе, мужественный, с винтовкой в руках. Разумеется, уже не в «дексовских» тряпках, а в настоящем магильерском мундире. И вокруг — прочие мальчишки из класса. Они — авангард. Железная стена рейха. Они указывают путь и они же защищают тех, кто идет следом, безликую, восхищенно гудящую толпу. От этой мысли всегда делалось сладко в горле, почти как от материнского утреннего какао.

— А как же прочие? — бесцеремонно спросил Троске, разрушая эту картину, — Англичане, французы, русские? У них тоже есть магильеры.

Эрих презрительно усмехнулся.

— За многие века жизни на одном континенте они приобрели частицу древней германской крови, только все равно им с нами не тягаться. Они не полноценные, если ты понимаешь. Не настоящие.

— То есть, они вроде как товар второго сорта?

Эрих кивнул. Может, Троске и не великого ума человек, но вот в пейзанской проницательности ему не откажешь. Сразу схватывает суть, если растолковать как надо.

— Именно так и есть, второй сорт. У таких нет будущего, они живут лишь тем, что используют германские силы и волю к жизни. Как паразиты или вроде того.

— Но войну-то они выиграли, — обронил Троске без особой уверенности, даже стыдливо.

Эрих вскинулся мгновенно, точно внутри него сам собой пришел в действие какой-то механизм. Простой и надежный, многократно испытанный. Заведенный, готовый лишь нажатия кнопки, чтобы сработать.

Эрих внутренне обмер, пытаясь разрядить его. Кажется, он едва безотчетно не запустил «перехват». Вот это был бы номер. Своего приятеля чуть сам не отправил в небытие. Чуть не затушил эту бестолковую, но безвредную, в сущности, частоту.