Троске любил подобные неказистые забавы и частенько пускал в ход свой не очень-то развитый люфтмейстерский талант. Задрать юбку перепуганной гимназистке или заставить струю табачного дыма виться вокруг головы курильщика — на большее его, как правило, не хватало. Впрочем, Троске был добродушным парнем и трюками не злоупотреблял. Однажды он при полном безветрии добрых полчаса поддерживал в воздухе воздушного змея к радости дворовой ребятни.

Эрих подобных фокусов не одобрял, находя их ребяческими. С тех пор, как он получил форму и нож с надписью «Честь магильера зовется верностью», он избегал демонстрировать на людях свой дар, предпочитая оттачивать его без свидетелей. Он научился с особенным выражением смотреть на всех тех, кто не носил военную магильерскую форму или форму «Дрекслерюгенда», прохладным, вежливым и немного кисловатым — как проникший с севера ветерок, вынужденный соприкоснуться со скучной южной равниной.

Но все-таки люфтмейстерскому таланту находилось применение за пределами классной комнаты. Одним из самых полезных трюков был «перехват». Изящный и простой в исполнении приём Эрих в совершенстве освоил еще в десятилетнем возрасте. Заключался он в установлении акустической линии, но не между собеседниками, чему люфтмейстеры учились в первую очередь, а между источником любого звука и «блуждающим ухом», как именовали специального люфтмейстера-слушателя, готового подключиться к невидимой телефонной линии. Такой люфтмейстер имелся в каждом полицейском участке, и Эрих уже знал — для чего.

В одиннадцать лет он, прячась в кустах на школьном дворе, услышал, как классный истопник сказал в сердцах дворнику: «Возятся с этими недомерками-магильерами, как с принцами, а у них уже вон зубы крокодильи отрастают… В кого эти зубы потом вцепятся, хотел бы я знать?..». Установленный одиннадцатилетним Эрихом «перехват» был не идеален, но его хватило, чтоб донести слова истопника полицейским. На следующий день старый истопник исчез бесследно, а через несколько дней на замену ему пришел новый.

С тех пор Эрих завел привычку внимательно слушать все воздушные колебания в радиусе нескольких сотен метров от себя, а в хорошую походу его слух распространялся и до километра. Он способен был распознать шепот за двести шагов и установить акустический канал менее, чем за пять секунд.

Вожатый в лагере, где «дексы» проводили время летом, осмелился рассказать анекдот про рейхсканцлера и таксу. Спустя полчаса за ним прибыл автомобиль с парой полицейских, увезший его в неизвестном направлении. То же самое произошло со словоохотливым соседом Бреммов, дядюшкой Данкелем, который не прочь был после сытного обеда обсудить политическую ситуацию и даже позволял себе замечать, что рейхсканцлер местами довольно смутно представляет себе политические реалии. К удивлению родителей Эриха, дядюшка Данкель пропал бесследно ночью, не оставив ни записки, ни нового адреса.