– Что потом? – повторяю я нетерпеливым голосом.
Потому что такова моя идея. Дурацкая, болезненная идея. Но если она сработает…
Я смотрю, как на его лице появляется понимание.
А потом ужас.
Он сглатывает, напрягая сухожилия на шее. Глаза лихорадочно мечутся в поисках другого выхода. Любого выхода.
Затем он закрывает глаза, придя к тому же выводу, что и я. Когда он их открывает и снова на меня смотрит, в них уже нет ни малейших признаков серебра. Они вновь стали карими, как я и предвидела.
Я вынимаю «глок» из кобуры и оглядываюсь на Нейзгани. Он смотрит на меня с любопытством. Но не вмешивается и держится довольно далеко. Так далеко, что если я наклонюсь к Каю и скажу ему что-нибудь, то Нейзгани меня не услышит.
– Ты был прав насчет меня, Кай, – шепчу я тихо и настойчиво, – я больше чем убийца. Мне кажется… Я думаю, это стоит попробовать. – Мой взгляд падает на шрам возле моего сердца. – Иначе он меня не отпустит. И не отпустит тебя.
– Если я выживу, а ты нет, то я все равно умру.
Я стучу по сумке с кольцами, чтобы напомнить ему о нашем плане.
– Тебе кажется, что я не справлюсь? Я ведь могу и обидеться.
Я улыбаюсь, но на самом деле мне не до шуток.
– Обрети же хоть немного веры.
Лицо Кая становится призрачным и лихорадочным. Он смотрит на меня целую вечность. Его тело сотрясает дрожь. Наконец он вытягивает руки в стороны, показывая, что сдается.
– Теперь у меня есть вера.
Я отступаю на три шага назад. Поднимаю пистолет.
– Пришло время умирать, Кролик, – шепчу я.
И немедленно всаживаю в его сердце пулю.