Дония, стоявшая в дверях, начала беззвучно шевелить губами, подсказывая мне слова.

– Поздравляю вас, грандесса Пасус, с этим славнейшим днем, в который вы посвящаете себя другому, – пробубнила я.

– Тебе действительно нужна помощь гувернантки для выполнения основ ритуала помазания? – Элантра переводила взгляд с меня на Донию и обратно.

Заметила, значит, что я ни в зуб ногой.

– Уж простите, грандесса Пасус, не рассчитывала, что придется проводить этот ритуал до того, как обзаведусь подругой, – рявкнула я, подчеркнув последнее слово.

Элантра самодовольно ухмыльнулась, встала с кровати и, воздев руки, захлопала ресницами:

– Раздень меня.

Я стянула с нее шелковую сорочку, попутно оторвав одну из пуговок.

– По-моему, грандесса Эмпиреан, должно быть совершенно очевидно, почему я позвала именно тебя.

– Кому как, – отрезала я.

Дония ткнула пальцем в направлении соляриума. Солнце загораживал широкий тент. Элантра остановилась. Я подошла и принялась медленно отодвигать его, имитируя рассвет. Солнечные лучи заиграли на ее коже, что должно было символизировать начало новой жизни вместе с Тайрусом.

– Мы с дофином решили сочетаться узами брака, – сказала Элантра, запрокидывая голову, так что волосы свесились до середины спины. – Я подумала, что ритуал все прояснит между нами раз и навсегда… Теперь помажь спину.

– Что именно он прояснит? – Я протянула руку к одной из бутылочек с маслом, стоявших тут же.

– Да не ту! – взвизгнула Элантра. – Это твое масло, а мое – темное.

Я взяла другое масло, пытаясь припомнить узор, показанный Сидонией, который теперь нужно было намалевать на коже Элантры. Что-то вроде солнца с расходящимися кругами. Элантра неподвижно встала у зеркала, а я начала возить пальцем по ее спине. Всякий раз, когда я задумывалась, Дония подходила ко мне, брала за запястье и сама водила моей рукой.

– Это Тайрус предложил, чтобы я стала твоей помазанницей, – продолжила Элантра.

– Тайрус? – моя рука так и застыла. Я оглянулась на Донию, та лишь вскинула бровь.

– Угу. Не иначе хочет заставить тебя ревновать. – Она неприязненно улыбнулась. – Наверняка все еще испытывает к тебе какие-то чувства, хотя и утверждает, что все прошло. А ты, небось, и довольна, да?

Почему он так поступил? Тайрус никогда ничего не делает без причины. Может быть, это сигнал Цинии, что я буду для него небезразлична даже после вынужденного брака с Элантрой? Неужели он так сосредоточился на Цинии, что не задумался о том, как отреагирует на подобную просьбу сама новоиспеченная невеста? Совершенно несвойственная ему оплошность.