«Это уже не Тайрус».

Я знала это в глубине души, чувствовала сердцем. Горло словно сдавила ужасная рука, но я не могла закрыть глаза на правду. Как жестоко было подарить мне надежду, когда он объявил, что по-прежнему меня любит, там, в капсуле. Когда рассказал, что освободился от веналокса – и не соврал. Он и правда освобо дился.

Но слишком поздно. Его уже не спасти.

Я сжала кулаки. Я знала, что должна сделать.

– У меня есть план, – сказала я Гладдику. – Я помогу тебе сбежать.

Он с трудом поднял на меня мутные глаза.

– Правда?

– У меня есть координаты. Я свяжу тебя с кем-нибудь, кто сможет взять тебя на корабль. Ты сбежишь. Но мне нужно кое-что взамен. Сможешь раздобыть? Мне нужен термит.

Он лишь смотрел на меня.

Я порылась в карманах покойника, нашла листок бумаги и написала частоту Нивени. Гладдик тупо уставился на координаты.

– Свяжись с этим кораблем. Убирайся отсюда. Но сперва найди мне термит.

– Я не знаю, что это.

– Субстанция, которая может уничтожить машину. – Большего я сама не знала. – Пожалуйста. Это важнее, чем ты думаешь. Спроси кого-нибудь. У тебя должны были остаться деньги. Заплати кому-нибудь. Мне нечего больше предложить, но сама я не справлюсь…

– Прошу. Я не… Немезида, прямо сейчас я… я не могу этого сделать. Не могу.

– Раз в жизни, – рявкнула я на него, – хотя бы раз не будь жалким нытиком, Гладдик! Это важно!

Придушенный звук. Разрази меня сверхновая, он собрался плакать.

Какой бесполезный! Я отскочила от него, готовая разорвать на клочки, что подвернется под руку. Даже оскорбления Гладдика не принесли облегчения. Я просто осмотрелась и представила, каково это, расти чувствительным человеком среди грандов. Отец бросил сына ради власти, зная, что того скорее всего казнят. Затем император убил Атона-старшего и принялся терроризировать Гладдика. Поймал беднягу в ловушку, заставил принимать веналокс. А теперь ему пришлось второй раз наблюдать, как «Растворяющий туман» убивает всех вокруг. Я родилась с каменным сердцем и изо всех сил пыталась смягчиться, хоть немного… Но Гладдик был податливым, добрым и слабым, а его швырнули в мир, больше предназначенный для таких, как я.

Я потерла ладонями глаза. В такие моменты я сожалела, что научилась сопереживать людям. Это такой груз.