— Он был слаб!

— Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? — Кровь бросается мне в лицо.

— То, что он слишком сдерживал себя! Мечты у него были правильные, но драться, чтобы воплотить их в реальность, он не решился.

— Ему надо было думать о семье!

— Он был слабее тебя.

— Осторожнее!

— Осторожнее? И это говорит мне Дэрроу, отчаянный проходчик из Ликоса? — усмехается Эо. — Да, твой отец был осторожным, послушным… а ты? Когда я выходила за тебя, то не считала осторожным. Другие говорят, что ты просто не чувствуешь страха. Они ошибаются. Ты боишься, и еще как!

Во внезапном порыве нежности она проводит бутоном гемантуса по моей груди. Цветок того же цвета, что обручальная лента на пальце. Я оборачиваюсь, опершись на локоть:

— Выкладывай, чего ты хочешь?

Эо вздыхает:

— Знаешь, за что я люблю тебя, проходчик?

— За чувство юмора, — хмыкаю я.

— За то, что ты надеялся выиграть лавры, — усмехается она, — думал, что сможешь. Киран рассказал, откуда твой сегодняшний ожог.

— Вот урод, язык как помело… Тоже мне, старший брат!

— Киран испугался, Дэрроу. Не за тебя, не думай. Он тебя испугался, потому что сам на такое не способен. Ему бы это и в голову не пришло.

Вот вечно она кругами ходит! Нет чтобы прямо сказать…

— Значит, любишь за то, что готов идти на риск? За честолюбие?

— За твои мозги, Дэрроу.

Вздыхаю, спрашиваю снова:

— Так чего ты от меня хочешь, Эо?