— Больших дел. Хочу, чтоб ты осуществил мечты отца. Сам же видишь, как люди смотрят на тебя, видят в тебе пример. Ты особенный, Дэрроу… И ты должен понять, что ради свободы на собственной земле стоит рискнуть.

— Чем?

— Своей жизнью — и моей тоже.

— Так не терпится избавиться от меня? — улыбаюсь я, но Эо не до шуток.

— Они станут слушать тебя, пойдут за тобой! — горячо убеждает она. — Это же проще простого, вот увидишь! Люди только и ждут, что кто-то выведет их на свет.

— Отлично, пойдем в петлю все вместе! Я же сын своего отца…

— Тебя не повесят!

Я горько усмехаюсь:

— Моя жена — ясновидящая? Еще как повесят!

— Простое мученичество не для тебя… — Вздыхая, Эо откидывается на спину. — В нем нет смысла, а ты умный.

— Хм… Ну, раз так, объясни мне, для чего стоит рисковать жизнью. Вот я сын мученика — скажи, чего он добился, оставив меня безотцовщиной? На кой хрен вся эта история, кому пошла на пользу его пустая смерть? По-твоему, хорошо, что учить меня танцевать пришлось дядьке? Еды у нас стало больше, жить стало легче? Да будут прокляты эти мечты, они лишили нас его смеха! — Я стискиваю зубы, слезы жгут глаза. — Мы потеряли отца, мужа, брата… Жизнь — она вообще несправедлива, так почему бы не позаботиться о своей семье, и на хрен все остальное!

Эо молчит, нервно облизывая губы. Потом отвечает:

— А кому на пользу жизнь в рабстве? Сколько можно жить в цепях страха, под вечной тенью виселицы? Только разорвав эти цепи, мы избавимся от власти золотых! Марс уже давно мог стать нашим, принадлежать тем, кто трудится и умирает здесь… — Небо над стеклянным куполом светлеет, теперь лучше видно ее разгоряченное лицо. — Если ты поведешь народ к свободе… Ты только представь, чего можно было бы добиться, сколько всего изменить! — Глаза Эо вдохновенно блестят, на губах играет улыбка. — Тебе так много дано, ты рожден для великих дел, но летаешь слишком низко.

Мрачно киваю:

— Угу, старая песня… Ты считаешь, что за мечту стоит умереть, а я — нет. Говоришь, лучше умереть стоя, только я согласен жить на коленях.

— По-твоему, это жизнь? — фыркает она. — Мы — люди-машины с механическими мозгами…

— И механическим сердцем?

— Дэрроу…

— Для чего ты сама живешь? Для меня, для семьи или ради какой-то там мечты?

— Не какой-то, Дэрроу. Я мечтаю, чтобы мои дети родились свободными! Чтобы сами выбирали, кем стать. Чтобы владели землей, доставшейся им от отца.