– А почему они не участвовали в жертвоприношении, а находились за домом крылатых шаманов?

Дочь Рона криво улыбнулась: видно, ей чем-то понравился этот вопрос.

– Ошэны не имеют в Альянсе равных прав с остальными. Они не рабы или слуги, просто шавки второго сорта.

– А ваши ошэны – ровня цваргам?

Вэллэри сначала задумалась, а потом пожала плечами: видимо, вопрос поставил ее в тупик.

– Знаешь, с ними не все так просто… Ошэны давным-давно пришли в наши горы с севера. Цварги дали им отдельные жилища и еду, поэтому они и смогли быстро восстановить свою численность. Ведь на севере жили небольшими стаями, как дикари. Ошэны не участвуют в наших советах, но имеют право отказаться идти на войну, если мы не защищаемся, а атакуем.

На моем лице появилась легкая ухмылка, и девушка мгновенно прочитала ее.

– Ты не подумай, что мы ущемляем их. Просто бесполезно звать одного ошэна или нескольких на совет. Понимаешь, у них лидер ничего не может решить, все принимают участие в обсуждении. И вот такого в альянсе ургов точно нет. Там ты или подчиняешься, или же становишься трупом.

– Да ладно, верю! По вам видно, что цварги довольно приличный и цивилизованный народ.

Услышав мои слова, Вэллэри мило улыбнулась.

Проклятье, может, забить на правила и попробовать подобрать к ней ключик?..

– Сразу понятно, что ты не местный. Такое бы никто из них не сказал. Нас презирают и ненавидят.

Я пожал плечами, пытаясь отогнать прочь нахлынувшее желание.

– Ну есть же Шэвер. Он точно думает не как все!

– Возможно, но старик все равно не ты. Торговец относится к тем людям, которым выгодны цварги. Именно к таким мы сейчас и направляемся. Хотя они, конечно, в чем-то даже лучше твоего Шэвера.

– А к кому именно мы плывем? – спросил я.

– К барлэйцам из клана Ютэн. Их полуостров – самая западная территория, которую еще не захватила северная зараза. Поэтому они очень нуждаются в нашей листовой стали для своих доспехов.

Девушка чуть покачнулась. Ей, конечно, не нужна была моя помощь, но я поддержал ее за ладонь. Правда, так и не отпустив, когда она обрела равновесие. Между нами воцарилось неловкое молчание, но и она все-таки не убрала руку.

А потом над нами на огромной скорости промелькнула какая-то птица.

– Кто это?