– Не думал, что доживу до этого дня!

– Фичнер должен был увидеть это, – отвечаю я.

– Да, – морщится Танцор. – Жалею сильнее всего о том, что он не дожил до того дня, когда сын надел его шлем, а ты стал тем, кем он тебя видел. Он всегда верил в тебя.

– И кем же я стал? – спрашиваю я, глядя на алого упыря в гравиботах, который отталкивается в два приема от края ангара и на ходу запрыгивает в открытый грузовой отсек проходящего мимо транспортного корабля с нашими бойцами.

– Человеком, который поверил в людей, – тихо отвечает он.

Поворачиваюсь к Танцору, радуясь, что он все-таки нашел меня в толпе людей перед самым отлетом. Не знаю, суждено ли мне вернуться. А если это произойдет, боюсь, он изменит обо мне свое мнение. Сочтет меня тем, кто предал его, наш народ, мечту Эо. Однажды мы уже прощались с ним на взлетной площадке. Тогда рядом с ними стояли Гармони и Микки, которым вскоре предстояло покинуть башню в Йорктоне. И вот он снова провожает меня на страшную войну. Неужели меня действительно мучает ностальгия? Возможно, это заложено в нас природой: придавать больше значения прошлому, чем настоящему и будущему?

– Думаешь, губернаторы Газовых Гигантов захотят помочь нам? – спрашивает он.

– Нет. Надо заставить их думать, что на самом деле они помогают себе. А потом выйти из игры, прежде чем они ополчатся против нас.

– Рискованная затея, мальчик. Но ты ведь к этому привык, а?

– Это наш единственный шанс, – развожу руками я.

По металлической палубе позади меня раздаются чьи-то тяжелые шаги. Мимо трапа проходит Холидей с несколькими упырями-новичками. Она тащит сумку с оружием. Поток времени увлекает меня за собой, жизнь продолжается. Мы с Танцором познакомились семь лет назад, но он постарел на все тридцать. Долго он ведет эту войну, со многими друзьями ему пришлось проститься… С теми, кого я никогда не встречал и о ком он мне не рассказывал. С людьми, которых он любил так же сильно, как я люблю Севро и Рагнара. Когда-то у него была семья, но он не любит о ней говорить.

У всех нас когда-то что-то было. Каждый пережил потери и расставания. Вот почему Фичнер создал эту армию. Не для того, чтобы объединить нас, а чтобы самому спастись из той бездны, которая разверзлась перед ним после смерти жены. Ему нужен был свет, и он сотворил его. Любовь стала его криком против ветра. Как и моя любовь к Эо.

– Как-то раз Лорн сказал мне, что, будь я его сыном, он бы воспитал меня хорошим человеком, поскольку великому герою не суждено обрести покой, – улыбаюсь я, вспоминая о старом учителе. – Надо было спросить у него, кто же обеспечит покой и мир добрым людям.