– Ты – хороший человек, Дэрроу, – говорит мне Танцор, а я смотрю на свои покрытые шрамами руки, которые делали страшные вещи, сжимаю кулаки, и костяшки привычно белеют.

– Ты так думаешь? – ухмыляюсь я. – Почему же мне тогда отчаянно хочется делать что-то плохое?

Танцор смеется и чуть не задыхается от удивления, когда я обнимаю его. В ответ обхватывает меня здоровой рукой где-то в районе пояса. Он едва достает мне до груди.

– Шлем Ареса носит Севро, но душа сопротивления – это ты! Так было всегда. Ты слишком скромен, но на самом деле не менее велик, чем сам Арес. И при этом ты каким-то образом умудряешься оставаться хорошим человеком! В отличие от этого маленького крысеныша! Я люблю тебя, – говорю я и тычу его кулаком в грудь, слегка отстранившись, – чтоб ты знал!

– Твою мать, – бормочет он, вытирая навернувшиеся на глаза слезы. – А я-то думал, ты хладнокровный убийца… Ты что, дал слабину, парень?

– Да ни в жизнь! – подмигиваю ему я.

– Иди попрощайся с матерью перед отлетом, – отталкивает меня он.

Танцор отворачивается и кричит отряду Сынов, чтобы они пошевеливались.

* * *

Пробиваюсь сквозь толпу, не сбавляя шага, даю пять Крошке и Брюзге, который завозит подругу на корабль в инвалидном кресле, отдаю честь знакомым из Сынов Ареса, отвечаю на очередную шуточку Клоуна, ведущего за собой отряд упырей. Наконец подхожу к матери, которая разговаривает с Виргинией. Завидев меня, обе тут же прекращают оживленную беседу и смущенно умолкают.

– Что тут происходит? – спрашиваю я.

– Ничего, просто мы прощаемся, – быстро отвечает Мустанг.

– Дио привезла тебе кое-что из Ликоса. – Мама протягивает мне открытую пластиковую коробочку, в которой лежит горстка земли. – Ты полетишь в ночь, и, когда станет темно, не забывай, кто ты такой, – улыбается она. – Помни, что ты не один! С тобой надежды и мечты твоего народа! Помни о доме! – Она заставляет меня наклониться и целует в лоб.

– Все будет хорошо, мам! – шепчу я, крепко обнимая ее, и вижу слезы в ее суровых глазах.

– Я знаю. Ты думаешь, что не имеешь права на счастье, но это право есть у всех, малыш. И ты заслуживаешь счастья больше, чем кто-либо другой. Поэтому делай что должен и возвращайся домой. Возвращайтесь вместе, – говорит она, беря нас с Виргинией за руки, – возвращайтесь и начинайте жить!

Я ухожу в полном смятении и растрепанных чувствах.

– Что это было? – спрашиваю я у своей подруги.

– Она боится за тебя, – отвечает Мустанг таким тоном, как будто это совершенно очевидно.

– Почему?