Это будет настоящий ураган. В основном ближний бой: дым, крики, изуродованные тела – словом, худшее из того, что случается на войне.

– Щиты на полную мощность! – командую я по-нагальски, обернувшись к валькириям, и вокруг их доспехов тут же активизируются переливающиеся всеми цветами радуги поля. – Убивайте всех вооруженных, безоружных не трогать, какого бы цвета они ни были! Помните о нашей цели! Вы должны очистить мне путь! Hyrg la, Рагнар!

– Hyrg la, Рагнар! – ревут в ответ они, ударяя себя в грудь и погружаясь в безумие войны.

Большинство из них съели свои волшебные грибы еще на челноке. Теперь они не чувствуют боли. Черные идут в ногу, безудержно рвутся в бой. Рядом со мной шагает Виктра, ее глаза горят предвкушением битвы. Помню, мы с ней однажды сидели в лаборатории у Микки и она рассказывала мне, как любит аромат атаки – запах вспотевших перчаток, промасленного оружия, – а еще обожает ощущения после боя, когда мышцы растянуты, а руки дрожат. Все дело в честности, вдруг понимаю я.

Вот почему она так любит сражения – здесь нет места лжи.

– Виктра, держись рядом! – говорю я. – Если наткнемся на золотых, идем гидрой!

– Njar la tagag… – раздается за моей спиной, – syn tjr rjyka!

Сефи заводит боевую песнь. Голос у нее выше, чем у Рагнара. К ней присоединяются крылатые сестры. «Боли нет, только радость!» – поют валькирии, вкусив хлеба богов. Десятки голосов звучат в интеркоме, внушая мне глубокое почтение, но разум велит мне бежать отсюда подальше. Вот почему черные поют: не для того, чтобы посеять панику в рядах врага, а чтобы ощутить прилив смелости, воинское единство, избавиться от одиночества и страха.

По спине стекают струйки пота. Страх исчезает. Холидей дезактивирует защиту.

– Njar la tagag…

Превращаю хлыст в лезвие, импульсный клинок дрожит, стонет и выпрямляется. Меня колотит озноб. Рот забит пеплом. Надеваю маску. Надо скрыть лицо.

Не чувствую ничего. Вижу все. Пора идти вперед и убивать. Я – не человек. Они – не люди.

– Syn tjr rjyka! – поют черные все громче.

Страха больше нет.