– Я бы хотел, чтобы твои корабли покинули наши границы до наступления ночи, – заявляет Ромул.

– Нам нужно еще три дня, чтобы подобрать всех выживших, и после этого мы улетим.

– Прекрасно! Мои корабли сопроводят твой флот до оговоренных нами границ, и после того, как твой флагман пересечет пояс астероидов, путь сюда вам заказан. Если хотя бы одно судно, находящееся под твоим командованием, нарушит границу, мы объявим вам войну.

– Я помню уговор.

– Лучше тебе не забывать о нем. Пламенный привет центру. Я обязательно передам твои наилучшие пожелания Сынам Ареса, которых ты оставляешь здесь, – ехидно добавляет он и отключается.

* * *

Через три дня после разговора с Ромулом мы улетаем, оставшиеся ремонтные работы проводим по дороге. Сварщики и ремонтники облепили корпуса кораблей, словно доброкачественная опухоль. Мы потеряли более двадцати пяти флагманов во время битвы, но взамен захватили семьдесят. Одержали одну из величайших военных побед в современной истории, но ореол романтики меркнет, когда приходится отскребать от пола останки друзей.

Во время битвы легко быть храбрым, потому что восприятие окружающего ограничивается органами чувств: зрением, обонянием, осязанием, вкусом, слухом, – и это лишь малая часть того, что происходит вокруг. Потом, когда картина постепенно разворачивается в памяти, ты вдруг осознаешь ужас совершенного тобою, боль от потери друзей. Тебя просто захлестывает огромной волной. В этом проклятие космических битв – ты сражаешься, а потом проводишь месяцы в ожидании, убивая время. А потом снова сражаешься.

Пока что я не говорил своим людям, куда мы направляемся. Бойцы вопросов не задают, а вот офицеры не дают мне прохода, но я раз за разом отвечаю одно и то же:

– Куда надо.

Костяк моей армии составляют Сыны Ареса, которым не привыкать к тяготам военной жизни. Они устраивают танцы и сборища, заставляют петь свои натруженные в боях глотки. Их пример заразителен. По мере удаления от Юпитера по коридорам все чаще прогуливаются мужчины и женщины. Порой слышен чей-то веселый свист. Одни приметывают нашивки с номером отряда на форму, другие разрисовывают биоскафандры яркими красками. Здесь, в отличие от холодного, просчитанного до мелочей быта, заведенного во флоте Сообщества, бурлит жизнь. Однако все держатся представителей своего цвета, а с другими общаются только по приказу командования. Все далеко не так гармонично, как я себе представлял, но это только начало. Чувствую некоторое отчуждение, хотя бодро улыбаюсь и изо всех сил стараюсь быть хорошим лидером.